Дед лесовик

Старый, крепкий, цепкий - много поживший и много повидавший дед любил один уходить в лес по грибы-ягоды.
Тягостно ему было в городе,душно....
Пахло гарью.
Он старался не мешать жить внукам, молодому, буйному поколению.
Прошедшая жизнь, как листва осыпалась, прошелестели и улетели года.
А остался крепкий, шершавый, как ствол жизни.
Иногда он ощущал себя вековым дубом,
когда упирался босыми ногами в сырую землю и, поднимая руки вверх,
надолго так застывал, соединяя Небо и Землю - гудел.
Гудела в нем природная сила.

В нем жили, струились соки жизни, соки леса.
Поэтому он и любил сидеть у старого дуба, привалившись к нему спиной,
смотреть в небо, молчать, мечтать.

Однажды пришло само собой простое решение.
И стал он жить в лесу.
И стал он теперь Дед-лесовик.
Лес принял его.
И он вошел душой в лес!
И стали они Одно, дед и лес,и еще пес
Оба изменялись, примерялись, преображались и .... оба изменились.

Дед отдавал лесу свою человеческую хитрость,
а лес деду природную мудрость, глубину веков.

Дед-лесовик стал редко появляться дома.
Лишь покупал в сельпо самое необходимое.
Говорил мало и часто смотрел зачаровано Вдаль.

- Ты зачарованный, - смеялись внуки над дедом.
Дед молча улыбался, кивая головой, и уходил обратно в лес.
Вдаль.

И стали люди называть этот лес "зачарованным",
потому что там появились ЧАРЫ, существа неведомые, вездесущие и строптивые.
Добрые ли, злые ли - неведомо!

Их нельзя ни купить, ни запугать.
В чарах находилась Воля творца!
Очарование било в них родником.

Если приходили в тот лес лихие люди с ружьями да похабством,
то было им в том лесу не просто страшно, а жутко.
Ужас душил потихоньку.

Чары, прикасались к лихим легонько, слегка, нежнее крыльев мотылька,
но почему-то тем становилось страшно.

А потом лиходеям становилось и очень страшно.
Жуть сама собою возникала.

Твой Свет и Тьма создают внутри сильный контраст,
и тогда сам человек начинает видеть, чувствовать свой негатив.
Чары раскрывали "хероям" их темную сторону
Пугается человек сам своей тени. Может и закричать.

И хоть палили эти «херои» из ружей во все стороны,
но чары нельзя, ни увидеть, ни убить, ни ранить.

И гнали их чары далеко-далеко, аж за край леса,

Но манил этот лес людей, какой-то своей красотой первозданной,
своей тайной целомудренной. Красота настоящая манит.

А когда приходили дети по грибы-ягоды, было им в лесу и ясно светло и приветно.
И дети вели себя в том лесу по-особенному, с пониманием и радостью.

А если смотреть краем глаза, без жадности, со смехом празднично - нет-нет да и промелькнет ЧАРА
За краем взора-сознания.

А потом и сам наш дед-лесовик из подлеска появится-
взглянет солнечно, и нет его опять.
Вроде, как и не было.
А может, и впрямь показалось.
Стоит лес, шумит лес.
Головой небес касается.
Дышит!