***

Зачем мы так отчаянно угрюмы
и в отношеньях откровенно грубы,
торжественно не бьём хрустальных рюмок,
не разжимаем в поцелуях губы?

Сквозь олово зрачка без сожаленья
глядим на отражённое стократно
снегов мохнатых плавное скольженье,
дождей упругих дробное стаккато.

Фрагментов бытия не осеняет
оконных переплётов перекрестье –
жестоко наши взоры распинает,
гвоздит пустые позы к жёстким креслам.

Черновиков помятые страницы
ощупывают пальцы отстранённо,
и души наши кормятся, как птицы,
из рук едва знакомых гастролёров.

Бок о бок, под рукой – и так далёки,
простёртые на выцветшей холстине –
о, Господи, как мы неодиноки! –
публичны, на виду в своём интиме.

Былых волнений смутные преданья,
как призраки, свидетелей стращают.
Так часто говорили «до свиданья»
и только раз обмолвились –
                «прощайте…»

Зачем мы так отчаянно угрюмы
и в отношеньях откровенно грубы,
торжественно не бьём хрустальных рюмок,
не разжимаем в поцелуях губы?
               
октябрь 1990