Миряна Башева Крест Кръст

„КРЪСТ” („КРЕСТ”)
Миряна Иванова Башева (1947-2020 г.)
                Болгарские поэты
                Переводы: Елена Степанова, Инесса Соколова, Владимир Нехаев


Миряна Башева
КРЪСТ

Вървял ли си из улиците нощем,
по-стъпкан и от уличната прах,
по-мъртъв от добре изтлели мощи?
А аз вървях.

Седял ли си над бялата хартия,
по-бяла от лицето на монах,
по-страшна от потънала гемия?
А аз седях.

Разбирал ли си колко си излишен,
по-жалък от напразно сторен грях,
по-скучен от това четиристишие?
А аз разбрах.

Живял ли си единствено с перото
любовник, брат, тиранин и аллах,
зачеркнало и хляба, и леглото?
Така живях.


Миряна Башева
КРЕСТ (перевод с болгарского языка на русский язык: Елена Степанова)

Бродил ли ты по улицам ночами,
Растоптанный, как уличная пыль,
Казавшийся живыми лишь мощами?
А я бродил.

Склонялся ли над белым ты листом,
Который, как лицо монаха, бел,
Страдая, будто над погибшим кораблём?
А я сидел.

И осознал ли ты, сколь жалок и смешон,
А стих твой скучен, бледен, вял,
И труд твой понапрасну совершён?
Я это осознал.

А жил ли ты единственно пером, –
Брат и тиран, любовник и творец, –
Перечеркнувшим хлеб и ложе остриём?
А я жил так.


Мирьяна Башева
МОЙ КРЕСТ (перевод с болгарского языка на русский язык: Инесса Соколова)

Ходил ли ты по улицам средь ночи,
растаптывая уличную пыль,
мертвее был при этом сгнившей мощи?
А я ходил.

Сидел ли ты над белою бумагой,
бледнее, чем затворник, что не смел,
страшнее камня в речке под корягой?
А я сидел.

А разумел ли статус свой как лишний,
что жизнь – как грех напрасный, может мал,
унылей этого четверостишья?
Я понимал.

Не довелось тебе жить с ручкой только,
как с братом и аллахом, на авось,
когда без хлеба и постели горько?
Мне довелось.


Миряна Башева
КРЕСТ (вольный перевод с болгарского языка на русский язык: Владимир Нехаев)

Вы бродили по улицам ночью
по растоптанной уличной пыли,
что мертвее истлевших мощей?
Вот и мне доводилось – бродила.

Вы сидели над белым листочком,
что белее лица монаха,
пострашней затонувшего камня,
пострашней диогеновой бочки?
Вот и мне доводилось – без страха.

Вы когда-нибудь то понимали,
что вы лишние здесь, в этом мире,
и что грех скучный, что написали
в этом блеклом четверостишии?
Вот и мне довелось – понимала.

Вы не жили с пером в одиночку, –
брат, любовник, тиран и аллах, –
заменяющим хлеб и кровать?
Серых будней влачили цепочку,
Радость творчества, горечь и страх?
Выпускала на волю я строчки
со стихами.
Вот так и жила.