Первая встреча. Гензель и Гретель. М. Врубель

«Любовь слепа», — так говорят
В прямом и переносном смысле.
Пусть главного, на первый взгляд,
Не видишь, но Амура выстрел,
Стрелой пронзающей сердца,
Неподчиняемый рассудку,
Путь от начала до конца
Определяет не на шутку.

И первой встречи не забыть,-
В ней и загадка , и разгадка,
И провидение судьбы -
Что достается нам в остатке...

Вслепую - голос полюбить,
И получить взамен картины
Надежду, с ней творить и  жить
Не золотою серединой, -
От крайностей и  на разрыв,
Меж двух огней - из тьмы и света,
Пока безумной вспышкой  взрыв
Не даст - прозреть или ослепнуть.

В немецкой сказке Гретель -  роль
Для начинающей солистки.
Незабываемую роль
Портрет  сыграет для артистки,
Став объяснением в любви,
Запечатленным живописно,
Где  из  глубин   души искрит
Дух юности и романтизма.

Забела - Врубеля жена,
А Любатович -муза Саввы,-
Кто не любил, тем грош цена,—
Всё для любви, для ней, во славу,
Но только Время даст ответ,
Что стоит любящий, любимый,
Оставив след, оставив свет:
Сотрет иль обессмертит имя.


Михаил Врубель. «Гензель и Гретель» 1896г.
Певицы Татьяна Любатович и Надежда Забела -
солистки Московской частной русской оперы. в ролях Гензеля и Гретель
в одноименной опере Э.Гумпердинка по мотивам сказки братьев Гримм,
на фоне декораций «Пряничный домик»

Михаил Врубель  влюбился «вслепую», - в голос своей будущей жены Надежды Забелы, ещё не видя её,  стоя за кулисами на репетиции оперы «Гензель и Грета» Московской частной   оперы,а увидев, влюбившись с первого взгляда, предложил позировать для портрета, и почти тут же сделал предложение. Надежда Забела улыбнулась, что ответит согласием только если портрет понравится. Картина понравилась...
В конце жизни Врубель потерял зрение.
Единственным его проводником в реальном мире была жена Надежда. Четыре года  в полной темноте и только голос - голос любимой жены.
————————
9.01.1885  Татьяна Любатович впервые выступила в Частной русской опере Саввы Мамонтова.
«Влюбленность Мамонтова в Любатович была главною причиною возникновения в Москве пресловутой Мамонтовской оперы, поглотившей несметные суммы денег, но зато и воспитавшей целое поколение артистов, во главе которого надо назвать самого Шаляпина, и давшей могучий толчок вперед декоративному художеству Врубеля, Коровина и др.Все это, однако, пришло позже, к концу 80-х, к началу 90-х годов, когда Савва Иванович возлюбил свой театр уже для него самого» писал  А.В.Амфитеатров(1862-1938) -   литературный и театральный критик.
В сентябре 1899г. Савву Ивановича Мамонтова  предприимчивого московского купца, строителя железных дорог, мецената,  создателя частной оперы и человека, приютившего и взрастившего  у себя в доме и в усадьбе «Абрамцево» многих русских художников и музыкантов арестовали по обвинению в растрате денег Ярославской ж\д, правление которой он возглавлял,
Суд Мамонтова оправдал с формулировкой «за финансовую халатность»,-его виновность в преднамеренной растрате средств не была доказана. В 1902 г. почти все имущество было распродано, долги погашены, но деловая репутация была подорвана, Мамонтов был почти разорен.
Из книги В.А.Бахревского: «Если от кого и не получил Савва Иванович никакого сочувствия, так от Татьяны Спиридоновны Любатович.»


Из воспоминаний княгини М.Тенишевой (в первом браке).
Имея хороший голос училась пению в Париже.
Пробовалась в Москве в оперу С.Мамонтова:
"Наконец, Татьяна Николаевна, сжалившись надо мной, рассказала мне, что голос мой и все остальное как нельзя лучше подходят, что в труппе такого голоса нет, поэтому некоторые оперы совсем не ставятся, что главные артисты очень этим недовольны, некоторые, порвав контракты, даже уехали, но беда в том, что я с моим голосом и репертуаром являюсь конкуренткой одному лицу, играющему большую роль в этом театре, что хороших меццо-сопрано там не терпят и не пропускают. «Лицом» этим, оказалось, была Л., знаменитая не голосом и талантом, а просто как подруга жизни богатого московского купца, для которой он содержал театр, сделав ее примадонной, и тратил бешеные деньги, чтобы создать ей эту театральную атмосферу. Очевидно, тут ничего нельзя было добиться"