Бабушка на все времена

– А я хочу рассказать о моей иранской бабушке, – говорит иногда мой муж, если мы оказываемся в хорошей компании среди добрых людей за бокалом любимого красного сухого вина.
Муж смотрит на меня вопросительно, ожидая одобрения. Ведь это мне предстоит переводить его рассказ слушателям. Рассказы мужа очень забавны и самобытны: это и про первую в его жизни машину-драндулет, и про службу на Синайском полуострове в пятидесяти градусную жару, и про любовь в противогазах во время газовых атак на Тель-Авив.   
Но самый любимый его рассказ – это об удивительной, малограмотной, но очень мудрой женщине – бабушке. Я просто обожаю рассказы о ней и её саму: маленькую, сухонькую, с клюкой, неожиданно голубоглазую, с рыжими волосами! Хоть и знаю её только из рассказов мужа. «Бабушка на все времена» – так зовёт ее муж, если перевести «в лоб» с иврита.   
– Мы были семьёй беженцев из Ирана во времена революции Хомейни, – так начинается его повествование.
– В Иране наша семья имела всё: дома, земли, даже рабов, и была семьёй, приближенной к королевскому двору. Отец имел очень хорошее образование: закончил французскую гимназию, говорил на нескольких языках, – рассказывает муж, осторожно поглядывая на меня. 
Да, я успела узнать жёсткий характер свёкра – самодура и озлобленного жизнью человека. Но это был стиль его поведения в семье. А в ближайшей к дому синагоге он был почитаем безмерно! «Святой и мудрый человек» – так его там называли. 
Этот «святой и мудрый» нашего с мужем брака не принял и очень сильно переживал, когда в его дом являлся с визитом старший сын со своей «русской проституткой», то есть со мной.   
Никакие силы на свете не могли уверить его в том, что у «русской проститутки» – кандидатская степень в области точных наук и высокая должность в авиастроительной компании.
– Семья была эвакуирована из Ирана последним самолётом. Бежали, успев прихватить с собой пять килограмм золота. Отец был очень умным и практичным человеком, и по прибытии сумел вложить все эти золотые слитки в земли и недвижимость в центре страны. 
О, как хорошо я знала эту притчу! Все дети получали от отца квартиры, машины, карманные деньги. Все, кроме мужа. Отец не любил его, говорил, что он «выродок в семье», и никогда ничем ему не помог. Причины такого отношения не знал никто. Муж очень страдал в детстве и юности от такого "дифференцированного" подхода. А когда возмужал, то кричал отцу в лицо, что он сомневается, отец ли он ему – так не поступают с родными детьми! И ещё кричал, что спляшет на его могиле... Помню, в какой шок ввергли меня тогда такие взаимоотношения!   
Но речь сейчас не об этом. Итак, богатая в прошлом семья с пятью детьми оказалась в пекле новой жизни, в центре непростой страны в непростое время. 
– Мы раньше кушали, сидя на полу, на ковре, и у нас было принято есть восточную еду руками, – муж снова осторожно поглядывает на меня.   
Как мне пришлось воевать за пользование столовыми приборами уже в нашей с ним семье! С детства въелась безобразная привычка запускать пальцы в еду – «иначе не вкусно»!    
– Потом появилась мебель – стол, стулья, шкафы. Но всё равно в школе все дразнили и издевались, особенно «ашкеназские» (то бишь, «европейские») учителя. Подзатыльники, битьё линейкой по пальцам, оскорбления. Часто вызывали в школу родителей. Но тем всегда было некогда – оба работали, чтобы прокормить семью. Поэтому в школу ко мне всегда ходила бабушка, – выразительные глаза мужа теплеют при одном упоминании о любимом человеке. Она всегда отправлялась в школу воинственно настроенная: «Кто посмел обидеть её любимого внука?» И учителя, и директор – все боялись её клюки! Отвоевав в школе, мы с бабулей шли покупать что-нибудь вкусненькое на рынок. А там она показывала мне тайные лавчонки, где продавали гашиш. Бабушка баловалась «травкой» всю жизнь и лечилась этим зельем от всех болезней!   
Мои друзья за столом хохочут:
– Сильна бабуля! 
– Когда мы, дети, заболевали, бабуля вылечивала нам нестерпимую ушную боль на раз! Покурит в ушную раковину дымом от гашиша, завяжет тряпку вокруг головы на ночь – и наутро ты здоров, как огурчик!   
– Ещё в раннем детстве, когда я был совсем маленький, – продолжает муж, – она вообще никого к коляске не подпускала: «Мой внук слишком красив, чтобы вы на него глазели!» – и отгоняла всех.  Может, поэтому отец и невзлюбил меня, что я считался «любимым бабушкиным внуком», а с тещей у него были сложные отношения. 
В семейных хрониках существует ещё одна версия нелюбви отца к старшему сыну и, наборот, безумной любви бабушки с своему старшему внуку. Говорили, что в молодости бабушка была безумно влюблена в парня, имя которого она и дала старшему внуку. Замуж она выходила за деда не по любви, а по принуждению семьи. Всё может быть, теперь уже не спросишь...
Все наши друзья за столом уже успевают полюбить экзотическую бабушку, а некоторые, которым уже доводилось слышать о ней, просят:
– Расскажи про бабушку и водку!
Муж смеётся:
– Да, любила бабуля водку! Крошила в миску кусок хлеба, заливала водкой и ела эту «тюрю», смакуя, не торопясь, ложкой. Потом выкуривала «косячок» и шла отдохнуть в  гамаке за домом. А меня потом часто посылала, чтобы принёс ещё «дозу» с базара, из тех секретных мест, которые она мне показывала, а в награду совала мелкую денежку на мороженое. Мировая бабуля!   
Хохочут уже все. 
А кто-то просит:
– Расскажи, как ты с друзьями пришёл домой на побывку с войны.
Муж ещё более оживляется – он и сам обожает рассказывать эту историю!      
– Отпустили меня как-то во время войны домой, на побывку: помыться, выспаться, отдохнуть от военного быта. Прихватил с собой друзей, чтобы тоже вместе со мной поели домашнего, выпили. Купили мы бутылку коньяка, одну на всех, и ввалились в дом моих родителей. Бабуля очень обрадовалась такой компании! Вышла к нам. Было ей тогда уже за сто.
Друзья решили подшутить над старушкой и кто-то из них предложил:   
– А что, бабуля, выпьешь с нами? – глаза у бабули молодо сверкнули, она гордо вскинула сухонькую головку и кивнула: «Давай! Отчего ж не выпить? Коньяк я люблю!» А дальше, как в замедленном кино: друзья, раскрыв рты, молча наблюдают, как содержимое бутылки, булькая, исчезает в горле у бабушки.... Выпив всё до дна, она вытирает тыльной стороной ладони рот, говорит «спасибо» и уходит в свою комнату! 
Все хохочут.
– Ну, а дальше, что было дальше? 
– Дальше мы сбегали в ближайшую лавку и купили ещё одну бутылку на всех. А бабуля похрапывала в соседней комнате, в которой ещё долго чувствовался дым от «косячка»... 
– А ты не пристрастился к этим её штучкам? – спрашивает один из наших друзей.   
– Не-а, я – нет. Никогда не курил. А пить красное сухое вот она меня научила, – и указывает в мою сторону, – До нашей встречи пил очень редко, буквально считанные разы в жизни, включая тот «военный»  эпизод...   
– А когда и как умерла твоя «железная» бабуля?    
– Ей было уже сто с лишним лет. Точного возраста своего старшее поколение не знало – в Иране тогда не было документа о рождении. Считали приблизительно, привязывая свой возраст к значимым событиям. Бабуля считала, что ей уже за сто. Она очень любила заглянуть в курятник и выпить свежее яичко из-под курочки. И как-то перепутала корзины с яйцами. Взяла из корзины, что стояла уже пару дней, Яйцо оказалось несвежим. Бабуля отравилась и через пару дней умерла в больнице.
Муж замолкает. И всем за столом жалко его замечательную «крутую» бабушку. 
– Ну, так выпьем, чтобы земля ей была пухом, – поднимаю я бокал с любимым красным сухим вином. 
Наши друзья присоединяются. А муж, отвернувшись, вытирает увлажнившиеся глаза.