Листая старые журналы 263

     Н Е  У М Е Р  С Т А Л И Н

Не от горя и не от счастья,
не для дела, не для парада
попросил хоть на малый час я
у судьбы тишины: и лада.
И не возраст тому причиной,
он не повод для величанья,
но не первой моей морщиной
заслужил я черед молчанья.

Я хотел, никого не видя,
всех людей полюбить, как братьев,
а они на меня в обиде,
высоту тишины утратив.
Все мы с гонором, а посмотришь –
все сквалыжны в своей скворешне,
и достоин веселья тот лишь,
кто забыл о горячке прежней.

Жёлт мой колос, и оттого-то
я меняю для звёздной жатвы
сумасшествие Дон Кихота
на спокойствие Бодисатвы.
Одного я хочу отныне:
ускользнув от любой опеки,
помолиться в лесной пустыне
за живущих в двадцатом веке.

Сколько раз моя жизнь ломалась
до корней, и за всё такое
в кой-то век попросил хоть малость
одиночества и покоя.
Я ушел бы, ни с кем не споря,
чтоб не слушать хмельные речи,
с мудрой книгой на берег моря,
обнимая тебя за плечи.
Чтоб деревья шумели дыбясь,
пела речка на радость эху
и, как братья, Толстой и Диккенс
перешёптывались не к спеху.
Ничьего не ищу участья,
ничего мне от звёзд не надо,
лишь прошу хоть на малый час я
у судьбы тишины и лада.

Однако радоваться рано,–
и пусть орёт иной оракул,
что не болеть зажившим ранам,
что не вернуться злым оравам,
что труп врага уже не знамя,
что я рискую быть отсталым,
пусть он орёт,— а я-то знаю:
не умер Сталин.

Как будто дело всё в убитых,
в безвестно канувших на Север,–
а разве веку не в убыток
то зло, что он в сердцах посеял?
Пока есть бедность и богатство,
пока мы лгать не перестанем
и не отучимся бояться,–
не умер Сталин.

Пока во лжи неукротимы
сидят, холёные, как ханы,
антисемитские кретины
и государственные хамы,
покуда взяточник заносчив
и волокитчик беспечален,
пока добычи ждет доносчик,–
не умер Сталин.

И не по старой ли привычке
невежды стали наготове
навешать всяческие лычки
на свежее и молодое?
У славы путь неодинаков.
Пока на радость сытым стаям
подонки травят Пастернаков,–
не умер Сталин.

А в пас самих, труслив и хищен,
не дух ли сталинский таится,
когда мы истины не ищем,
а только нового боимся?
Я на неправду чёртом ринусь,
не уступлю в бою со старым,
но как тут быть, когда внутри нас
не умер Сталин?

Клянусь на знамени весёлом
сражаться праведно и честно,
что будет путь мой крут и солон,
пока исчадье не исчезло,
что не сверну и не покаюсь,
и не скажусь в бою усталым,
пока дышу я и покамест
не умep Сталин».

Борис Чичибабин
(«Нева», 1989, № 5)