по нарастающей. лета глотки

•••
Когда ты зовёшь меня, словом ломая боль,
когда говоришь о пустяшном, чтоб мне не плакать,
мне кажется: все по колено моря с тобой,
а вечер прохладный особенной дышит лаской.
И в доме звенят голоса и искрится свет,
в который раз снова я жду Новый год и снега.
И пусть бы такое продлилось ещё сто лет.
Ошиблась: не сто. Нам, пожалуй, не хватит века.

•••
Я знаю точно: выживать
сложней, чем спутывать слова
и чем дышать едва-едва,
как в коме.
И жизнь, казалось бы, сложна,
мудрёна, часто солона,
ты получаешь в ней сполна.
Знакомо.

Но:

Смотри, какие облака.
И к небу тянется рука.
И жизнь, казалось бы, легка.
Бежим, плывём
и выживаем вопреки,
и две сплетённые руки -
сильнее скорченной тоски
в краю моём
из неудач, удач, побед.
Я точно знаю, в чём секрет
на много долгих-долгих лет,
и тайна в чём.
В коротком Я тебя люблю,
в траве, где плещется июль,
в улыбке глупому шмелю,
в дожде ночном.

•••
Недосмотренные сны
и улыбок легких стая,
все словечки, что важны,
утром в комнате витают.
Запах кофе и духов
и вишнёвой сигареты,
рифмы спрятанных стихов,
дух взрослеющего лета.

•••
Не правы. Злимся. И не правы.
И снова путаем октавы.
И говорим сквозь слёзы, но
твердим с плаксивой нотой фальши:
а дальше что? А что же дальше?
А дальше - жизнь-веретено.
Бояться точно бестолково
и вешать старую подкову,
считать ромашко-лепестки.
Ты просто думай незаметно:
как хорошо, когда есть лета
глоткИ.