Обжорство

     За столами сидели обширные
По размерам своим едоки,
Поедавшие блинчики жирные,
Каплуны, шашлыки, балыки.

Удивленный не мог я опомниться:
Так стремительно жралась еда –
Что казалось: из края бескормицы
Появилася эта орда.

Приносились добавочно вкусности,
Коль пустело чуть-чуть на столе,
И в нутро заливалися гнусности,
Что бурлили у всех в хрустале.

И от чувства досадности острого
Я завыл, неуемность кляня,
И пришельцы с голодного острова
Отвлеклись от еды на меня.

"Что такое?" – с ленивым вниманием
Вопросил перекормленный зал.
И тогда этой тучной компании,
Успокоившись, я отвечал:

"Вы с каким-то тупым исступлением,
Возведя аппетит в абсолют,
Занимаетесь здесь поглощением
Калорийных до мерзости блюд.

Но намявшись подобными яствами,
И пьянящий испивши этил,
Вы потом щеголяете язвами
И кричащей отвислостью брыл.

Невозможно без боли и жалости
Наблюдать пищевой беспредел.
Прекращайте же гнусные шалости,
Что влекут разрушение тел.

Да и в целом, разумным созданиям
Не годится, скоромность поправ,
Посвящать свой удел обжираниям
И питью алкогольных отрав"!

Но адепты обжорного дьявола
Не услышали праведных слов,
И, как прежде, компания хавала,
Не желая покинуть столов.

И хваталися пальцами скользкими
Аппетитные тушки котлет,
И винцо с пирогами тирольскими
Отправлялось за ними вослед.

И осталась лишь горькая оторопь,
Копят граждане злобу и лярд,
А душа обретается впроголодь,
Ибо совесть отдали в ломбард.