Завтрак на траве е-е-е-е-е

Переводим на русскую почву наше же
В одноимённой системе городов происходит одно и то же

Аркадий Стругацкий - Пикник на обочине краткое содержание
Пикник на обочине - описание и краткое содержание, автор Аркадий Стругацкий, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru - КОРОЛЕВСКАЯ КНИГА ТОЧКА РУ


Захолустный городок Харитоновск (Хармонт ПО-ЕВРЕЙСКИ) , затерянный где-то на просторах КАЗАХСТАНА (Канады, потому что в советское время писать фантастику было можно только с иностранными именами и названиями), место, в котором никогда ничего интересного не происходит, внезапно оказывается одной из «зон Посещения»
(Зоны посещения – особо охраняемые территории, где англоамериканцы проводили свои опыты в области НЛП над советскими заключёнными в советское время. Все эти явления советская наука не признавала всерьёз и относила к психическим заболеваниям типа шизофрении и различных психозов. Но это были не галюцинации)
— столкновения землян с загадочной цивилизацией (АНГЛОСАКСОВ). Людям не удается увидеть самих пришельцев — они удаляются так же внезапно, как и появились, оставив в Зоне множество удивительных предметов и явлений, странных, необъяснимых и чаще всего губительных. (Я.Г. Тестелец)

Пикник на обочине

Ты должна сделать добро из зла, потому что его больше не из чего сделать.
Р. П.УОРРЕН


* * *

Из интервью, которое специальный корреспондент Харитоновского радио взял у доктора Валентина Пилёва (по-еврейски Пильмана, русские фамилии у русских писателей было нельзя употреблять в советское время)  по случаю присуждения последнему Нобелевской премии по физике за 19… год.
— Вероятно, вашим первым серьезным открытием, доктор Пилёв, следует считать так называемый радиант (Радиант – поток светящихся частиц, направляемый на жертву в виде излучения, не обязательно со спутника ) Пилёва!
— Полагаю, что нет. Радиант Пилёва — это не первое, не серьезное и, собственно, не открытие. И не совсем мое.
— Вы, вероятно, шутите, доктор. Радиант Пилёва — понятие, известное всякому школьнику.
— Это меня не удивляет. Радиант Пилёва и был открыт впервые именно школьником
(Открыт школьником – некий школьник догадался, что не за всеми «находками» из космоса стоят действительно космические открытия, что где-то имеют место психические опыты над людьми и видимо вышел на кого-то из учёных. Но советские учёные сами были в плену у англосаксов. Для того и понадобилась Стругацкому иносказательность, чтобы вторым слоем информации донести до читателя правду об американских экспериментах. Но до сих пор никто не переводил романы Стругацких на истинно русский именно в таком ключе).
 К сожалению, я не помню, как его звали. Посмотрите у Стетова в его «Истории Посещения» — там все это подробно рассказано. Открыл радиант впервые школьник, опубликовал координаты впервые студент, а назвали радиант почему-то моим именем.
— Да, с открытиями происходят иногда удивительные вещи. Не могли бы вы объяснить нашим слушателям, доктор Пилёв…
— Послушайте, земляк. Радиант Пилёва — это совсем простая штука. Представьте себе, что вы раскрутили большой глобус и принялись палить в него из револьвера. Дырки на глобусе лягут на некую плавную кривую. Вся суть того, что вы называете моим первым серьезным открытием, заключается в простом факте: все шесть Зон Посещения располагаются на поверхности нашей планеты так, словно кто-то дал по Земле шесть выстрелов из пистолета, расположенного где-то на линии Земля-Денеб. Денеб — это альфа созвездия Лебедя, а точка на небесном своде, из которой, так сказать, стреляли, и называется радиантом Пилёва.
— Благодарю вас, доктор. Дорогие харитоновцы! Наконец-то нам толком объяснили, что такое радиант Пилёва! Кстати, позавчера исполнилось ровно тринадцать лет со дня Посещения. Доктор Пилёв, может быть, вы скажете своим землякам несколько слов по этому поводу!
— Что именно их интересует? Имейте в виду, в Харитоновске меня тогда не было…
— Тем более интересно узнать, что вы подумали, когда ваш родной город оказался объектом нашествия инопланетной сверхцивилизации…
— Честно говоря, прежде всего я подумал, что это утка. Трудно было себе представить, что в нашем старом маленьком Харитоновске может случиться что-нибудь подобное. Гоби, Ньюфаундленд — это еще куда ни шло, но Харитоновск!
— Однако в конце концов вам пришлось поверить.
— В конце концов — да.
— И что же?
— Мне вдруг пришло в голову, что Харитоновск и остальные пять Зон Посещения… впрочем, виноват, тогда было известно только четыре… что все они ложатся на очень гладкую кривую. Я сосчитал координаты радианта и послал их в «Новый Чур».
— И вас нисколько не взволновала судьба родного города?
— Видите ли, в то время я уже верил в Посещение, но я никак не мог заставить себя поверить паническим корреспонденциям о горящих кварталах, о чудовищах, избирательно пожирающих стариков и детей, и о кровопролитных боях между неуязвимыми пришельцами и в высшей степени уязвимыми, но неизменно доблестными королевскими танковыми частями.
— Вы были правы. Помнится, наш брат информатор тогда много напутал… Однако вернемся к науке. Открытие радианта Пилёва было первым, но, вероятно, не последним вашим вкладом в знания о Посещении!
— Первым и последним!
— Но вы, без сомнения, внимательно следили все это время за ходом международных исследований в Зонах Посещения…
— Да… Время от времени я листаю «Доклады».
— Вы имеете в виду «Доклады Международного института внеземных культур»?
— Да.
— И что же, по вашему мнению, является самым важным открытием за все эти тринадцать лет?
— Сам факт Посещения.
— Простите?
— Сам факт Посещения является наиболее важным открытием не только за истекшие тринадцать лет, но и за все время существования человечества. Не так уж важно, кто были эти пришельцы. Неважно, откуда они прибыли, зачем прибыли, почему так недолго пробыли и куда девались потом. Важно то, что теперь человечество твердо знает: оно не одиноко во Вселенной. Боюсь, что институту внеземных культур уже никогда больше не повезет сделать более фундаментальное открытие.
— Это страшно интересно, доктор Пилёв но я, собственно, имел в виду открытия технологического порядка. Открытия, которые могла бы использовать наша земная наука и техника. Ведь целый ряд очень видных ученых полагает, что находки в Зонах Посещения способны изменить весь ход нашей истории.
— Н-ну, я не принадлежу к сторонникам этой точки зрения. А что касается конкретных находок, то я не специалист.
— Однако вы уже два года являетесь консультантом Комиссии OOH по проблемам Посещения…
— Да. Но я не имею никакого отношения к изучению внеземных культур. В КОПРОПО я вместе со своими коллегами представляю международную научную общественность, когда заходит речь о контроле за выполнением решения ООН относительно интернационализации Зон Посещения. Грубо говоря, мы следим, чтобы инопланетными чудесами, добытыми в Зонах, распоряжался только Международный институт.
— А разве на эти чудеса посягает еще кто-нибудь?

— Да.
— Вы, вероятно, имеете в виду сталкеров?
— Я не знаю, что это такое.
— Так у нас в Харитоновске называют отчаянных парней, которые на свой страх и риск проникают в Зону и тащат оттуда все, что им удается найти. Это настоящая новая профессия.
— Понимаю. Нет, это вне нашей компетенции.
— Еще бы! Этим занимается полиция. Но было бы интересно узнать, что именно входит в вашу компетенцию, доктор Пилёв…
— Имеет место постоянная утечка материалов из Зон Посещения в руки безответственных лиц и организаций. Мы занимаемся результатами этой утечки.
— Нельзя ли чуть поконкретней, доктор?
— Давайте лучше поговорим об искусстве. Неужели слушателей не интересует мое мнение о несравненной Галине Мельник?
— О, разумеется! Но я хотел бы сначала покончить с наукой. Вас как ученого не тянет самому заняться инопланетными чудесами?
— Как вам сказать… Пожалуй.
— Значит, можно надеяться, что харитоновцы в один прекрасный день увидят своего знаменитого земляка на улицах родного города?
— Не исключено.

1. Рэдрик Шухарт, 23 года, холост, лаборант Харитоновского филиала Международного института внеземных культур

Накануне стоим это мы в хранилище. Уже вечером — остается только спецовки сбросить и можно пройтись к Эрнесту принять капельку-другую крепкого. Я стою просто так, все дела сделал и уже сигарету наготове держу, а он все возится со своими сейфами: один загрузил и запер, а второй еще только загружает — берет «пустышки» одну за другой, каждую со всех сторон осматривает и осторожненько водворяет на полку. Опять он с ними целый день возился и опять без всякого толку. Я бы на его месте давно плюнул и другим бы чем-нибудь занялся за те же деньги. Хотя, с другой стороны, и его понять можно. «Пустышка» — штука забавная, замысловатая. Я их сколько повидал и перетаскал, а все равно, как увижу — не могу, удивляюсь. Два медных кружка в мою ладонь и миллиметров пять толщиной, а между ними — ничего. То есть совсем ничего, пусто. Можно руку просунуть, можно даже голову, если ты совсем дурак, — пустота и пустота. И при всем при том что-то между ними все-таки есть, сила какая-то, как я понимаю. Чем-то они между собой связаны. Будто взяли стеклянную трубу, заткнули с обоих концов медными крышками, а потом труба куда-то пропала, да так ловко, что вроде бы и не пропадала совсем. Поставишь такую «пустышку» на попа — она тяжелая, сволочь, шесть с половиной кило, между прочим, — поставишь ее на попа, верхний кружок толкнешь — она падает, как, скажем, жестянка с апельсиновым соком, у которой только дно и крышка видны. Повалится, и вроде бы два колеса на одной оси, даже ось вроде бы мерещится, хотя, конечно, никакой оси на самом деле там нет. Обман зрения…»
Обман зрения и был…

СКОЛЬКО ТЕХ ЗОН БЫЛО УНИЧТОЖЕНО В 90-Х? КТО НИБУДЬ СЧИТАЛ?
03.07.20 Г.