Климт

О, где же вы, святые острова,
Где не едят надломленного хлеба
О. Мандельштам


Рассыпан золотом по ткани Климт июльский,
А сколько песен под шитьём парчовых лун!
Русалки веют ветер не по-русски,
Но по-славянски греет Гамаюн.
Большая сказка – как любовь, всегда большая.
Там Солнце и Луна, она – одна.
И сыплет Зевс монеты, отрешая
Избранницу от Хлеба и Вина.

2016

И другие картины Климта: Даная, Русалки... и всё золотое.

_______________________________________________________

Пожалуй, этот стих надобно объяснить. Ведь мы входим в ту эпоху, когда символы непонятными будут. Ибо для символизма нужен предтеча Романтизм, которого уже и подавно в этой эпохе нет. Вы видите целостные личности, героев, за которыми хочется идти? Самоотверженные и возвышенные поступки, идеалы, которым следуют до конца? Поэзия же, как пророческий дар, станет совсем непонятной. Останутся лишь понятные всем стихи, не требующие внутренней работы, слегка углубляющие, вызывающие зато мгновенное понимание и "быстрый катарсис".
Начнём сначала. Почему я взяла такой эпиграф? Что это за острова, где не едят надломленного хлеба, то есть нет там христианской Евхаристии? А это дохристианские, языческие ещё острова некоего золотого времени, где всё находится в гармонии. Бог, в разных обличиях, посещает избранниц, чтоб они рождали героев для продолжения Истории. Вот там, на ножках красавицы, не только травы золотые, это будто монетки ( если говорить об этой картине, но есть ещё и "Даная"). Парчовые луны унизывают покрывало, которым облечена эта пара, такие же кругляшки на платье девушки ( ибо женщина всегда - более лунное существо, а мужчина - прямоуголен, линеен и прям). Солнечный же золотой свет, в котором и живут эти луны - как раз баланс и гармония. Даже такая троичность получается: Солнце - Луна - Любовь. Кому повезло это ощутить, даже хотя бы в своём воображении, тот понял Полноту всего. Конечно, Зевс отрешает в любви душу от Хлеба и Вина, то есть от христианского служения, как всякая телесно-духовная любовь перемещает в другую веру.
Русалки Климтовские - самые странные, удивительные, потусторонние, очень характерные для эпохи декаданса. А поскольку и у нас сейчас декаданс нашей эпохи - то можно всмотреться в них ещё. Они будто в коконах, готовятся к перерождению. Процесс этот мучительный, поэтому такие лица. А мимо них проносятся... "серебряные рыбки"? Нет, это похоже на что-то другое, что я не хочу называть. Что по небу летает сейчас у нас. Что значит "веять ветер"? Это только мельницы могут, а на дне, где, будто диковинные цветы, растут Климтовские русалки, какой же ветер может быть? Дело в том, что ветер тоже -  не явление, а символ.

Более же всего странным кажется в этом стихе упоминание птицы Гамаюн. Противопоставление в 3-й и 4-й строке и для меня самое странное. Сейчас я понимаю это, как расширение: славянство больше национального одного, а мировое больше этничного, а надмирное или всемирное больше просто земного. Всегда же хочется стих вывести к последнему обобщению.
У меня перед глазами тогда стоял Васнецовский Гамаюн ( время ведь у них с Климтом одно), горение пламени вокруг головы... Многозначность символа. Птица вещая всегда на краю, как и герои этой картины. Кажется, они сбежали на край земли, чтоб никто не мешал их любви. А вокруг, как в иконах, золотая бездна. Всё, что на краю, всегда обнимает многие явления -  и христианство, и язычество, и вещих птиц, и странных русалок, веющих ветер.
Надеюсь, что теперь стих стал более понятным.

Что касается мира Климта - то мне лишь золотой Климт близок, он такой вневременный и иконописный, золотой, будто июль, середина лета. А обычные его пейзажи с высокой плотностью письма я не воспринимаю, потому что в них нет воздуха. Как ни странно, в золотом - есть. В символическом всегда есть воздух.

10.06.2024