Растворенное солнце в пальмовом зонте

Цвет, глаз растворяющих вершины - васильковый, разбавленный в бескрайности молочной пены.
Вкрапления внезапности вливаний в тонкость млечной центауреи - движение двойной одновременности взмаха перелива глубин морских с тонким криком протяжности сообщений.
Левосторонний зефир, солнечно-песочным перекати-поле, по тонкости красноты сожженной, дающее жизненное тепло, бал'уясь в хаотичности поглаживания себя, прикасает тонко свои уста привкуса соли бриза.
Кристаллы, различной неоднородности размерной цветастости, поглощают гортанью приоткрытой правосторонность нижней ответвленности коленной чаши, которую целует внутренность левши такой же однородности себя, погруженной в песочность дум под тяжестью своей сестры прильнувшей нежностью сверху.
Приятная ослепительная, белесо-молочная канарейность улыбки расплывающегося шара, который пристально присматривает, пускай эгоистично, за единичностью творения самого себя, щипает язычками пальцевых ручонок за неприкрытости, как родитель, предупреждением общаясь.
Цвет мокроватого шума, впускающего в себя телесность бежево-красноватой, сметанно-молочной, оливково-кофейной хрустящей корочки - блеск зеркальности солнечных зайцев алоэ.
Немногочисленные точки парашютов скрывают затаившихся в тени народностей голов неумолкающих ротовых полост'ей, выдающих многоканальность тональной окрашенности единицы звуков, вкидывающих в себя разнообразность питательной снеди, раздувающих искуственность формообразований лёгкост'ей, которые с обреченным протяжным вскриком-вздохом принимают грузность плоти, вливающих неисчислимой галлонностью литровой процентно-градусной содержательности, всасывающих мегатонность отвратно-дымящихся парово-смоговых отходов  листовой растительности.
Обгорелость костевую, плечистости узкой, приобнимает мужественная рослость глинянности ракушняковых исполинов - воинственный терракот, стоящий в окружении покоя настоящей силы мира, выстроившийся вдоль линии протяжного дыхания истомы влажной пенности, снова грань - вода, суша, небо, в котором ветер и огонь в необъяснимо-переплетенном зарождении, втягивающем остальные двое.