Вместо цветов

Даря цветы, отбираешь жизнь.
Уж лучше не рвать их — им жизнь даря.
Ты их естеством на лугах насладись,
чем напоминать собой дикаря.

О если бы мог я дарить луга!
То только тогда подарил бы цветы.
Но я ни за что не позволю рукам
убивать красоту ради твоей красоты.

я думал, что ты подобна цветку:
как стебель тюльпанов изогнутый стан,
цветущими розами одарен цвет губ
и вторит роса твоим нежным глазам.

И я бы, наверное, весь бы прогнил,
с волос посидевших осталась лишь прядь,
о если, с незримых неведомых сил,
тебе бы пришлось в чьей-то вазе увядь.

О, если с всей ловкостью ухватистых рук,
тебя бы забрали и бросили мреть,
я думал — пусть лучше я сразу умру,
чем если придётся на это смотреть.

Зачем убивать красоту?! Ведь она
лишь радость приносит, без капли корысти.
И как велика будет ваша вина,
пусть даже того не допустите в мысли.

Уж если сорвешь ты цветок ради лишь,
чтоб им насладиться, попользовать, бросить —
нечестно правами себя наделишь,
которыми уполномочена осень.

Представив цветок этот в акт на заклание,
подаришь его Дездемоне своей.
Но может ли тот, кто несёт лишь страдание,
говорить о возвышенном, о красоте?

И может ли тот желать счастья и рая,
считая жестокость стремленьем благим,
о если прекрасное зря умирает
всего-лишь с каких-то движений руки?

Как глупо прекрасное с стебля срезать.
И как же циничны в букетах банты.
О, если бы мог я дарить леса!
То только тогда подарил бы цветы.

О, если бы мог я дарить поля,
то я бы их все бы усеял цветами!
Чтоб ты бы, куда б ни направила взгляд,
могла наблюдать лишь цветущие дали.






        Этот стих я посвятил девушке, которая хромала на одну ногу.
Конечно, это не главное её достоинство. Но и "её патология" не представлялась мне чем-то отторгающим. Скорее, вызывала еще больший к ней интерес. Сражённый внешней её красотой и красотой того образа, который сам же о ней придумал, я думал, что был бы рад носить её на руках.
Но никогда я даже не общался с ней.
Однажды вечером, во дворе её дома, глядя на подъезд(в который они заходили) я стал свидетелем того, как её парень грубо общался с ней, и её безвольная реакция на это ассоциировалась у меня с цветком, что увядает на подоконнике окна квартиры.
До этого я хотел подарить ей цветы. Но данная ассоциация отбила у меня всякое желание поступать подобным образом, ведь думая теперь о ней, я проникся сочувствием ко всем цветам на витринах магазинов, увядающих из-за нашей потребительской жадности. Также это послужило идеей к стиху, который я написал ночью "в её дворе".
Можем ли мы сетовать на несправедливость и грезить раем? Если сами так легко уничтожаем прекрасное. Мы вырываем из почвы цветок, который всё что делает - радует наш глаз, чтобы поставить его в вазу, где он увянет.
Если даже к тому, что любим, мы относимся, как ханжи и варвары. Стоит ли говорить о том, что нам неприглядно?
И дело не только в цветах. Представьте, что в качестве знака внимания девушке, вы подарите ей не цветы, а например, заведёте в подъезд быка, позвоните в её квартиру, и когда она откроет, с комментарием "для тебя", перережите ему горло. Конечно, это абсурд. Но также, на мой взгляд, иллюстрация того, когда дарят девушке в знак любви, например, шубу из норки.
я подумал: вместо цветов, пусть лучше формулировки моих слов станут цветами. По крайней мере, они не увянут на третий день.