Плач матери

Светлой памяти Марфы Кузьминичны Левиной, её мужа и сыновей, погибших в годы Великой Отечественной войны

Было у матери пять сыновей.
Пять сыновей.
Пять сыновей.
Каждый сыночек –
кровинки родней.
Каждый – луч солнышка в ней.

Пять похоронок досталися ей.
Пять похоронок,
пять чёрных смертей.
Что ещё в жизни
быть может страшней?..
Пять похоронок
одной только ей!
Что ещё в жизни страшней?

Сколько же дней,
сколько стылых ночей, –
видно, всю жизнь
не оплакать их ей,
матери русской –
своих сыновей.
Нет,
никогда не оплакать их ей!
Что ещё в жизни страшней?..

Доля тебе, видно, выпала,
мать,
в вечной надежде
сынов своих ждать.

Сердце изнылось от боли:
– Где ты, сыночек мой Коля?
Где ты, мой сынонька старший,
без вести первым пропавший?..
– Где ты,
второй мой сыночек –
звонкий,
как звонкий звоночек? –
Ванечка, Ванюшка, Ваня...
Крикни, как прежде:
«Маманя!».
Только нет в голосе силы:
враг тебя, Ваня, осилил.
Враг тебя, Ваня, осилил –
спишь ты в солдатской могиле.
Спишь ты в солдатской могиле –
вечный покой тебе, милый...

– Вечный покой тебе, милый,
третий сынок мой –
Василий.
Статный, весёлый, красивый –
третий сынок мой –
Василий.
Павший из братьев последним,
милый сыночек мой средний.
Мстил ты фашистам за братьев.
Мне тебя ждать бы
да ждать бы...
Только ушёл догонять ты
в вечность своих милых братьев.
 
Чуть не дожил до победы
милый сыночек мой средний.
Мне вместо радости – беды.
Кровь в жилах горькая стынет:
спит мой сынок на чужбине.
Спит мой сынок на чужбине –
Средний сынок мой Василий...

...Средний,
последний ли,
старший, –
страшно мне,
матери,
страшно!..

Пал ты за Родину нашу,
сын мой четвёртый,
мой Саша.
Кажется старой мне –
глянь-ка:
на огороде мой Санька.
Там от капусты всё густо.
Взял он свою балалайку...
Просят соседи:
– Ай, Санька,
повеселей нам сыграй-ка...
...В битву шагнул ты мальчишкой,
бросивши школьные книжки.
Ты – безымянный мой пальчик,
Саша – хороший мой мальчик,
мой желторотый птенец...

Вслед за сынами
отец
тоже ушёл воевать.
И сокрушается мать:
– Где,
от каких кровоточащих ран
умер
иль пал смертью храбрых
Иван –
муж мой,
взрастивший в деревне моей
пять сыновей,
пять сыновей?..

Пять пальцев на правой руке.
Пять пальцев на левой руке.
Смотрю я на руку
в смертельной тоске:
пять пальцев отняли –
пять милых людей:
отца, вместе с ним –
четырёх сыновей.

Нет больше руки.
Нет жизни в груди.
Зачем же мне жить? –
Света нет впереди!
Я жить не хочу!
Жизнь, уйди, уходи...
Теперь ты мне, жизнь,
ни к чему, ни к чему...

Но кто-то припал вдруг
к плечу твоему.
– Сыночек мой пятый,
 мизинчик родной.
 Мой младшенький, младший.
 С тобой я, с тобой...

Было у матери пять сыновей…