Кино и начало бардовского движения

В пятидесятых годах двадцатого века начался период обновления в кинематографе. С каких картин? С тех, которые воскресали стихию городского романса, фольклора. Бесхитростных, простых... С картин, где говорилось вроде бы о простом, но на самом деле о важнейшем: о высокой цене всего, чем жив человек. Этот разговор не завершен и сегодня, а начался он с таких фильмов, как "Сорок первый", " Летят журавли".
  В кино появились художники, которые возвращали экрану живую жизнь, обыкновенные человеческие чувства, доброту, улыбку, живые драмы, может быть, даже слезы. А главное - они любили рядового, "среднего" человека. Шел процесс очеловечивания советского экрана. На этом и строились художественные новшества второй половины 50-х годов.
  Начался новый этап в развитии городской культуры, которая органично взаимодействовала с кинематографом с самого начала его развития. Поэтика песенного фольклора, романса проникает в структуру фильмов Калатозова и Чухрая. Эти фильмы не заманивали зрителей спецэффектами, не поражали воображение суперсюжетом, а картины, тем не менее, имели оглушительный успех. Зритель чувствовал эту скрытую романсовую энергию. Она присутствует и в содержании, и самое главное, в пластике, стилистике, структуре самих картин - оператором обеих картин - "Сорок первый" и "Летят журавли" был С.Урусевский. А он был превосходным мастером крупных планов и музыкально-жанровых сцен.
  Веселые лучи солнца, брызги соленых волн, песчаные отмели. И вокруг море. Чудесная поэтика! Вспышки голубых и огненных бликов, заполняющих весь экран. Зачарованная Марютка (И.Извицкая) слушает рассказы Говорухи-Отрока (О.Стриженов). Человека удивительного, незаурядного, смелого, сильного, умного. Обаятельного!
  Или другой эпизод - из другой картины:
Вероника (Т.Самойлова), вся в белом. Газовая фата чуть колышется на ветру. Марк (А.Шворин) в черном. Вот он уже играет на рояле в нервозной атмосфере воздушного налета. Кругом грохот, звон выбитых окон, хруст стекол под ногами и он подхватывает свою возлюбленную на руки. Несет. Несет в преисподнюю...
  А кружащиеся березы в этом же фильме?.. Словом, романсовая стихия проникает в пластику, образный язык кинематографа.
  Фильмы эти вышли на экран во второй половине пятидесятых годов. И они были не единственные свидетели этих перемен в искусстве. В Ленинграде в Александринке уже поставил "Оптимистическую трагедию"  Г.Товстоногов. В Москве в полный голос зазвучал "Современник". Появились первые вещи Бакланова, Айтматова, Дудинцева, Солженицына. По новому стал писать Арбузов, а молодые Евтушенко, Вознесенский, Ахмадулина!...
  Все кипело, бурлило, словно выплеснулась вдруг какая-то стихия, которой обязательно надо покорить мир. Да так оно и было. Творчество собиралось с силами, созревало и наконец-то родилось в новом исполнении и на новой основе ценностей.
  В 1957 году на одной из московских квартир в Лаврушенском переулке, в доме писателей, что напротив Третьяковки, впервые в кругу друзей выступил Булат Окуджава.
  Это было начало бардовского движения.