Святой апостол Павел и отрок

Однажды Савл, что христиан
Усердно гнал до смерти,
Был светом с неба осиян,
Как ни скулили черти.

Ослепнув, наземь он упал,
И Бог спросил, спасая:
«За что Меня ты гонишь, Савл?!
ПротИв рожна ступая?

Вставай, Мой избранный сосуд,
Я соль твою исправил,
Нести весть обо Мне – твой труд!»
Не Савл поднялся… Павел!

И проповедовать он стал
В дворцах и синагогах
В сто крат отчаянней, чем гнал,
И принял смерть за Бога,

Был обезглавлен он мечом,
Хотя желал распятья,
Чтобы к Христу с каждым гвоздём
Ещё быть ближе… Братья,

За что же, спросите, его?
А за любовь, что верит
Всему, не ищет своего,
Не мыслит зла со зверем,

Не раздражается, гордясь
И спесью наливаясь,
А милосердствует, терпя
Хулу, бесчинства, зависть;

Всего надеется, чтя новь,
Всё переносит стойко,
Всё покрывает вновь и вновь
И правде рада. Бойко

Бегут по времени года,
Умолкнут и язЫки…
И лишь любовь поёт всегда
По милости Владыки.

Но миру, что лежит во зле,
Любовь-дитя мешает –
Свет причиняет муки мгле,
Зеркал сон нарушая.

И чтоб не видеть жуткий лик,
Что в дрожь саму бросает,
Мгла спешно гасит каждый блик.
Но шторы ведь ветшают…

И всё трудней парче лучу
Мешать. Мир прозревает.
Особенно, когда свечу
Сосуд не покрывает.

Когда на кровлях Слово льёт
Спасения сиянье,
Сердца смывают мглистый гнёт
Слезами покаянья.

Не мир принёс Господь, но меч.
Разделятся отныне:
Мать с дочерью – тьма будет жечь,
И гнать отца на сына.

Предатель рода своего!
Христову человеку
Враги – домашние его,
Отныне и до века.

И после казни Павла век
Как раз прошёл. Мальчонка,
Сын мельника, ссыпал в сусек
Зерно. Позвал ребёнка

Как будто кто-то – он во двор,
А за забором люди
С отцом о чём-то разговор
Ведут – каком-то чуде.

Ушли. Пытливо подбежал:
«Кто были те крестьяне?»
Отец с презрением сказал:
«Да это христиане.

С их баснями народа лад
Стал жертвою искуса.
Увлёк уж многих их обряд
Воскресшего Исуса.

Да в основном там нищий сброд,
Калеки да лентяи,
Спасенья ищут от невзгод,
О чудесах вещая.

Иди работай, что болтать,
Не будь на них похожим.
Сейчас просили хлеба дать,
Что ж, пусть Исус поможет…»

В амбар вернулся паренёк,
Но сказанное батей,
Как будто встало поперёк
В его душе. Занятий

Не счесть – хозяйство велико,
Но выдастся минутка –
В общину он бежит тайком,
Страшась расправы жутко.

Отец ох крут! – и запретил
Ему сюда соваться,
Но Кто-то –  выше страха –  сил
Придал, и не бояться

Помог уж вскорости совсем, –
Как будто камень снявши
С души, – Незнамый, между тем,
Всю жизнь, похоже, знавший

Его и этих христиан,
Сердца их, мысли, тайны…
Смотрел и слушал мальчуган
По-детски чрезвычайно.

И он узнал про новый мир
Без гнёта и насилья,
Где все равны, добро – кумир,
Свободны сердца крылья.

Корысти яда нет в душе
И слышит она небо,
В бессилье бьётся грех в парше –
Не соблазнить уж. Хлеба

Немного, но он есть у всех,
С молитвой благодарства.
Где искренний беззлобный смех
И нет следа коварства.

Да, кто не трудится – не ест,
Но труд любому в радость,
Где каждый честно несёт крест
Другим на благо. Святость,

Правдивость, дружба, простота
И нравственности сила.
Где, не жалея живота,
Любой готов в могилу

За дело общее сойти
Светло и вдохновенно,
И все за одного взойти
На крест самозабвенно.

Превыше общее, без слов,
Но каждый голос слышен,
Где полновластвует любовь,
Описанная выше.

И прав отец: в те времена
Народ был на две части
Расколот. Тяжки бремена,
Наложенные властью,

Не позволяли и вздохнуть…
А здесь Господь ученье –
К свободе измождённых путь –
Являет. Их мученья,

Коль сделают отважный шаг,
Закончатся. Мытарства
Их детям не узнать. Вверх стяг
Христова государства!

Не сбросить иго палачей
Одним увещеваньем –
Господь не отбирал мечей
У воинов. Сияньем

Свободы яркая звезда
Зовёт за ближних драться;
Есть шанс сегодня навсегда
Разбить оковы рабства!

По прошлым дням не будет тризн!
И нет любви той больше,
Как если кто положит жизнь
За други своя. Голь, сшив

Из ткани цвета крови флаг –
Христовой чистой крови,
Чтоб алчущих исполнить благ,
Влекомая любовью,

Отправилась в поход на град
Престольный. И хватало
Мечей, телег для баррикад,
Но хлеба было мало.

Отец, предвидя, что придут
К нему уже не с просьбой,
И всё до крошки отберут, –
Зерно, муку в лес свёз. «В бой,

Когда ты сыт, идти легко,
Так хлеб у них же горний,
А пьют пусть птичье молоко,
Пусть их Исус накормит!»

И, как в насмешку, пуд муки
Оставил у овина,
Зло ухмыляясь: «Босяки.
От глада половина

Помрёт, пока дойдут». Крива
Бездействия коса. Но
Делами вера ведь жива, –
И отрок утром рано

Бежит в общину и тайник
Без сожаленья кажет.
«Теперь держись, царь-временщик,
Теперь тебя накажет

Чрез нас Царь истинный Христос
За все твои злодейства,
За реки крови, пота, слёз,
Предстатель фарисейства.

Спасибо, отрок, ты принёс
Победы половину!
Хоть мал твой «колос», но «колосс»
В тебе христианина!»

Хотели взять его с собой
Да мальчик отказался:
«Коль не вернусь сейчас домой,
Я – вор, что испугался

Ответить за поступок свой.
Исус легко мог, братья,
Избегнуть участи крутой,
Но предпочёл распятье.

Отец мне столько раз твердил,
Что всё его – моё, так
Своё отдав я накормил
Голодных. Он поймёт, а

Коль не поймёт, так отчий гнев
Не дО смерти ж к дитяте –
Побьёт, так поделом же мне.
Не Отдаст ж на распятье…»

Не мир принёс Господь, но меч.
Разделятся отныне:
Мать с дочерью – тьма будет жечь,
И гнать отца на сына.

Отец его четвертовал,
А помогали братья, –
«Двумя руками отдавал,
Ногами шёл предать ты».

И вот топор по шее дал,
И голова – в куст розы…
А звали отрока… Не Савл,
Нет. Павел он! Морозов.