Дядя Миша

Когда я был маленьким мальчиком, мой отец часто хаживал к своему другу, дяде Мише Горячеву. Его фамилию я называю, потому что дядя Миша давно уже умер, и думаю, не обидится на меня. Дядя Миша - природный художник, мастер на все руки. В его дворе стояла мастерская, где он писал картины по собственным сюжетам и популярные копии. Там же у него размещались всевозможные станки, он был отличный столяр. Естественно, отец с дядей Мишей встречались чтобы пропустить по стаканчику в раскрепощенной атмосфере искусства, а главное вдали от жён. А я играл с опилками, с брусками, разглядывал инструменты, станки, а больше всего мне нравились эскизы, наброски, готовые картины, которые сохли на стенах и подставках. Он много рисовал для односельчан. Что нравится трудовому народу, уставшему от тяжелого труда? Понятно, не картины строительства коммунизма, а все больше натюрморты с пышными пионами и розами, конечно «Утро в сосновом лесу», «Похищение сабинянок». В общем, красота природы и тела. Для себя он рисовал скромные зауральские леса и речки, лесные дороги, рассветы и закаты. Я навсегда запомнил запах его мастерской, смесь свежей сосны и скипидара. Дядя Миша прожил тяжёлую жизнь, беспризорное детство пришлось на двадцатые годы, родителей своих не знал, жил где придется, голодал. Чтобы иметь пропитание, он начал рисовать чеки продуктовых магазинов, на чём и попался, отсидел в детской колонии и перед войной вышел в мир. Про войну он не рассказывал, а может я не слышал, хотя про войну разговоры шли часто. В 70-е было ещё много настоящих солдат, людей израненных, мучающихся болезнями, без ноги, глаза, руки, заикающихся. Эти старики и зрелые мужчины ходили в рабочих пиджаках или в кителях, в кепках-сталинках, в галифе. Строгая военная память не отпускала их. Думаю, дядя Миша не был на передовой из-за таланта художника. Всегда помню этого худого, седого, бородатого Старика, с полуулыбкой в глазах и на губах, с ладонями твёрдыми и тёмными как старая доска. Дядя Миша, я очень надеюсь, что ты в раю.