Мидас

Сентябрь – царь, что любит злато,
как и фригийский царь Мидас,
и хочет жить легко, богато,
сегодня пробил его час.

Вот он в блестящем лимузине
скользит по бархату небес,
позолотив, как на картине,
березок юных стройный лес.

И трав душистых изумруды
покрыл он злата желтизной,
да, у царя свои причуды –
сорит деньгами, как шальной. 

Земля ж обласкана лучами,
и раздается хруст «банкнот»
под запыленными ногами,
оторопевших от щедрот

людей, что поисками счастья
в осенний солнечный денек
увлечены, ведь стон ненастья
пока от них еще далек.

Но обретут ли то, что ищут
они под сенью сентября,
иль на забытом пепелище
пылать сердцам смятенным зря?

А царь уж балуется с луком,
стрелу пуская за стрелой,
и где-то липа с мягким звуком
трофей роняет золотой

под ноги пьяному бродяге,
чей водопад души иссяк,
и он на миг, забыв о фляге,
взор устремляет на «пятак».

И даром с неба окрыленный,
вдруг вспоминает те года,
когда судьбой не побежденный,
он пас надежд и мечт стада.

Но счастье зыбко, скоротечно,
и очень хрупок желтый лист,
что и рассыпался, конечно,
в руках бродяги, ветра свист

качнув взлохмаченные ели,
сигналом стал царю – дерзай,
и вновь моторы заревели,
куда теперь: в Непал, Китай?

Но солнце, руль не выпуская,
из золотых, проворных рук,
лучи попутно испуская,
уже везло царя на Юг.

Ему вослед лесные птицы
людским желаньям вопреки,
тогда же золота крупицы
и обратились в черепки.