Сентенции

           Очень краткое предисловие
     Я повзрослел настолько, что уже, кажется, матерею. И созрел для изрекания (изречения, поправляет компьютер) нравоучительных сентенций (тавтология, но я привык). Ни разу никого не учил нравам, да и не собираюсь. Так что, прошу на этот счет не беспокоиться. Просто буду изрекать сентенции. Слово мне это нравится (опять корень «нрав», прицепился). А ещё потому, что знаю – адресуя сентенцию кому-то, ты адресуешь её прежде себе, а потом кому-то.
 
 Вступление-притча.   Однажды, ещё школьником, я здорово припёк свою кожу на спине – загорал под палящим солнцем на морском пляже. Дорвался, и «погорел». К спине нельзя было притронуться. После первого дружеского хлопка по ней в классе все об этом узнали. Но раз нельзя, то очень хочется, это каждый знает.
    На уроке я больше думал о спине, чем о теореме Пифагора. И придумал. Когда кончился урок, все одноклассники (одноклассницы были не такими фамильярными) кинулись похлопывать меня по плечам и спине. Сцепив зубы, я с неподвижным лицом перенес пару похлопываний и у меня спросили:
    - Что, уже прошла спина?
Никуда она не проходила, но я равнодушно кивнул и, в свою очередь, задал посторонний вопрос, к спинам никакого отношения не имевший. Всем стало неинтересно, и мою спину и плечи оставили в покое.
    А.С. Пушкин  посоветовал Музе: «...хвалу и клевету приемли равнодушно...».
С е н т е н ц и я-1. Чем острее мы реагируем на хвалу и клевету (особенно на клевету), тем острее желание у клеветников и хвалителей продолжать этим заниматься. И наступает момент, когда у нас уже не остается ни сил, ни времени для общения с Музой, они уходят на разборки с клеветниками и хвалителями (они, бывает, хвалят совсем не туда, куда нужно).
    Истинный тайный смысл и цель клеветы и хулы (не хвалы) – утомить Музу, повредить Пегасу крылья. Полезнее равнодушно препарировать клевету, оголить её до самой сути, тогда открываются новые темы, тембры и  оттенки для Музы.  Постигнуто практикой.
    Неуемная хвала с другой стороны хочет расслабить Музу и Пегаса.
    Тем более опасно спорить с глупцом. Умным его не сделаешь, только можешь надорваться.
    Пытающийся что-то сотворить, подумай в начале, для чего творишь – если только для славы и похвалы, лучше пожалей себя.
 
    «Не мечите бисер перед свиньями». Однажды попробовал и понял – это просто опасно.
С е н т е н ц и я 2. Свиньи думают, что им специально мечут ненужный бисер - «обманку». И обижаются. Чем больше мечешь, тем сильнее обижаются. Обиженная свинья страшнее волка. В ней гены вепря. Берегись, метатель бисера.

    Притча 2. Конец 90-х. Пожилая женщина в крестьянском светлом платочке, двигаясь по проходу между сидениями (народу было мало) раздавала в троллейбусе брошюрки религиозного содержания. С короткими комментариями. Кто брал и благодарил, кто вежливо отказывался. Молодым опасно предлагать такого рода литературу. Женщина, видимо, этого не знала и предложила двум – лет по двадцати пяти. Лучше бы она прошла мимо.
    Потому что тот, кто сидел на сиденье у прохода, вдруг взвился и заорал с перекошенным от непонятной ярости лицом:
    - Убери свои бумажки и не тычь их мне! Нет никакого Бога, не дури людей! Где он был, твой Бог, когда я в Чечне расстреливал девушку-украинку, а она на коленях умоляла: не надо, я жить хочу! А сама – снайперша, пока её не отловили, полвзвода наших уложила. Они тоже жить хотели. Где, скажи, был твой Бог со всеми святыми?
    Рядом сидящий товарищ пытался его утихомирить, но тот не успокаивался.
    Женщину как ветром сдуло, на первой остановке она сошла с троллейбуса, парень перестал кричать, но его била мелкая дрожь, он нервно сбрасывал с плеча ладонь друга.
    И тогда к нему подошел мужчина, уже в летах, положил на плечо руку и заговорил:
    - Бог здесь, солдат, всегда с нами, только не участвует в наших распрях, но всегда воздает, рано или поздно.  «Мне возмездие, и аз воздам!». Ты её обезвредил, по приказу. А она «уложила» твоих братьев добровольно. По собственному желанию. Её нравилось убивать мужиков. Или деньги зарабатывала. Ты с твоими сослуживцами не убивал её. Она уже не жила, с тех пор, как убила своего первого. И уже была обречена. Может быть, ты ей помог избежать большего наказания, которое всё равно её бы настигло. Может быть, она не смогла бы рожать после убийств десятков парней, так и не ставших отцами. Убивать и рожать – не женское, не совмещается. А что тогда делать женщине на этом свете?
    Он тихо уговаривал, как будто убаюкивал, а парень, как завороженный, смотрел на него снизу вверх, не отрываясь, словно припал к источнику с освежающей чистой водой. А мужчина продолжал, и про Бога, и про заповеди, и про жизнь и смерть. Пока у парня в глазах ярость не заменила сначала тоска, а потом спокойная задумчивость. Только тогда мужчина убрал свою руку с его плеча и, не прощаясь, прошел к выходу и на остановке вышел из троллейбуса.    
 С е н т е н ц и я 3. Библия не навязывает все свои заповеди и рекомендации, не приказывает. Она  предлагает альтернативу, а не объявляет запрет.
    Первая заповедь: «Не убий». И точка. Комментарии уводят в длинную и путаную схоластику, где появляются ненужные, праздные вопросы: а почему, а то что, а если?  И так далее. Библия не уголовный кодекс, она предоставляет моральный выбор между жизнью и смертным грехом. Всему  человечеству на все времена. А ты думай, человечество. Все свои кодексы ты будешь менять и переиначивать, пока будешь жить. А заповеди тебе даны навсегда. «Рихтуй» кодексы.
   Существительное «душегуб» появилось в русском словаре с приходом православного христианства, как самое точное определение убийцы - губителя собственной души.