13. Легенда о параллельных кривых - Охотник

«Каждый охотник желает знать....каждый ...охотник ...желает...», - эхом отдавалось в голове Квика. На самом деле  всё, чего желал сейчас Охотник, это тёплая постель у очага и кружка горькотравника. И уже не он направлял Цербера, а Цербер сам брёл по известному ему пути, приминая редкие кусты сухого чертополоха, торчавшие из-под корки наста. Прижавшись к мощной шее Цербера, покачиваясь в забытьи в такт его шагу, Квик не видел, как миновали они Долину Белых Слонов и приблизились к отрогам Кара-Таун. Из-за скалы показалась застава - дорогу перегораживала жердь, рядом хижина из потемневших от времени брёвен. У заставы резкий свист остановил Цербера и заставил Квика встрепенуться в седле. "Эй, в седле! Стой! Назови себя, спешься, покажи дорожные грамоты!" Караульный, одетый в утеплённый, по времени года, мундир, внимательно разглядывал Квика, положив руку на арбалет, заряженный костяной стрелой. Его напарник выглядывал из окна хижины, одетого в морозный узор.
"Мы - Квик.... и Цербер... из Ла Манша" - Квик тяжело перевёл дыхание, каждое слово давалось ему с трудом, - "...грамот нет...но Фил знает меня. Вот...перо Кецаля..." Квик с трудом вытащил из заплечного мешка сине-зелёное, в белой каймой перо и протянул его караульному. Тот медленно подошёл, в глазах его плескался страх напополам с пиететом, осторожно, кончиками пальцев прикоснулся к нему, взял его, как берут драгоценный жезл и поднёс к глазам. Кецаль...Не Кондор, не Горный Клёст и даже не Рух, - Кецаль! Молодой караульный держал перо Кецаля в руках в первый раз в жизни. Да и его более опытные и старшие соплеменники знали о пере Кецаля лишь понаслышке, так уж повелось, что говорили о нём больше для порядка, потому что так записано в Книге Птиц, патрульный раздел которой полагалось знать назубок.
Как бы то ни было, наличие у незнакомца пера Кецаля означало, что ему должна быть оказана всяческая помощь, и предоставлено всё, что ему необходимо, а сам он должен быть немедленно представлен вождю племени. "Гах! Гах, иди же сюда! Перо Кецаля, клянусь Ветром, перо Кецаля!" Впрочем, особого приглашения и не требовалось, - "Иду, Лого!" - Гах уже быстрым шагом, вразвалку, спешил к товарищу. Когда перо было рассмотрено, пощупано, - только что не попробовано на вкус, - караул обратил, наконец, внимание на состояние всадника. Квику помогли спешиться и проводили его в хижину. Лого, - а он был старшим, - распорядился снаряжать почтового грифа с донесением в Гнездо. А тем временем следовало отправить незнакомца в Гнездо имевшейся в распоряжении караула повозкой, - было ясно, что сам он вряд ли преодолеет подъём по горному серпантину.
 Однако от повозки Квик отказался наотрез - перспектива въехать в урочище на телеге заставляла его только болезненно морщиться - он не безвестный бродяга, подобранный санитарной повозкой, а Охотник, и в племени его знают как Охотника верхом на Цербере, а панцире и с копьём. Самое большее, что он мог себе позволить - это глотнуть настойки чёрного корня, на грани сознания, проваливаясь в тяжёлый сон, подхлёстывая свой организм бичом воли, настраивая его на скорейшее выздоровление.
  Завывание ветра за окнами хибары превратилось в заунывную песню, и тело уже не болело, оно было покрыто перьями, ветер ерошил перья, и Квика тревожил только какой-то мерный стук. Сначала Квик принял его за стук сердца. Его новое сердце грифа билось часто и сильно, гоня горячую птичью кровь по жилам. Потом он понял, что стук доносится извне. Рядом, в гнезде, лежали яйца, семь яиц. Стук доносился из одного их них. Прежде, чем мозг успел оформить мысль, прежде, чем слово успело приять очертания, пробежала быстрая волна, и то, что она оставила, звучало "Выродок". Это был  Выродок - в яйце, это был именно он, Квик  з н а л  это,  з н а л сразу, и единственной мыслью кроме желания избавить мир от Выродка было чувство благодарности к тому, кто наделил его когтями и клювом…
   Квик толчком проснулся, наяву стук тоже был - подпрыгивала крышка на кипящем чайнике. В оконце хибары заглядывал горный рассвет, ветер стих, неподалёку слышалось фырканье Цербера. Рана болела меньше и голова почти не кружилась. Квик сел на топчане, затем осторожно попробовал встать. Постоял, прислушиваясь к ощущениям, сделал несколько шагов. Сносно. Выпил кружку кипятка, зачерпнул в котелок варева из чана - покормить Цербера. Прошёл в сарай, потрепал четвероногого по гриве, улыбнулся: "Ешь, старина. Некогда нам с тобой валяться Выродок совсем близко, здесь он, рядом, мне сон был в руку…- Цербер глянул на него из-под чёлки выпуклым удивлённым глазом- чуть слышно фыркнул и ткнулся в ладонь Квика тёплым и влажным носом…