В каждом мужчине охотник!

  Вышли мы из порта Дуалы. Это в Камеруне. Рассекая Гвинейский залив, идём в Аргентину… Далековато будет. Как говорится, легли на крыло. Идти долго и нудно. Впереди миль и миль. Отдыхаем морально и физически от надоевших местных жителей. От колибри, их тут в камышах, как у нас воробьёв, от тараканов, размером с дециметр, малярийных комаров, короче от всякой нечисти. Первый день на переходе отмывали пароход от всего африканского... Много грязи и следов жизнедеятельности негров, учитывая, что они на судне были две недели… Такой бедлам творился на палубе. И вот мы отмыты, блестим чистотой. Ночь. Я на мостике. Ходовая вахта второго помощника капитана. Наконец-то занимаюсь любимой работой, а именно судовождением, навигацией. Вахта называлась собачьей, потому что она с 00.00 до 04.00 часов судового времени, когда все нормальные люди спят. И, как говорится   в моряцких анекдотах, «сегодня мне на вахте не спалось»… Мешали сверчки, которые попрятались на левом крыле мостика. В каких щелях они спаслись, никому неизвестно. Морской водой из брандспойта их не удалось выкурить. Они не только мешали нести вахту, пить кофе, но и не давали мне слушать любимого «Пинк Флойда».
Чем только не приходилось заниматься, чтобы не заснуть. Даже ходил-бродил по мостику, как привидение, с крыла на крыло, считал шаги, мысленно умножал на метры, прикидывал километраж. Только бы не сесть в кресло. Тогда… Лучше и не говорить. Заснул и всё, ты – преступник. Тут же опять арифмометр в голове считает: скорость 19 узлов, за 6 минут судно проходит почти две мили, без малого 4 километра. А тебя рубануло минут на десять, да хоть на минуту. Кошмар! А тебе доверяют 20 членов экипажа, которые спят сейчас и во сне видят себя с женами и детьми… У каждого пусть ещё, грубо, два члена семьи. Перемножаем… Уже можно «осчастливить» 60 человек! Я себе представляю столкновение, выброс на скалы… От этого даже в пот бросает гораздо сильнее, начинаю ещё быстрее мерить шагами мостик. Страшно даже себе признаться в таких мыслях. Свят, свят, свят. Умываюсь водой. Встречный ветер дышит в лицо, прогоняет сон. А тут ещё сверчки… давят своим скрипичным концертом. Слишком долго, потому я под них чуть не того…  Ну, посудите сами, даже тот глагол страшно произносить. Кто его знает, что тут больше усыпляет. Но крайний был найден и причина была устранена. Я не пожалел вскипятить литр пресной воды, той сладкой воды, что англичане зовут «sweet water». Попробуйте после солёной воды обычную, пресную и вы поймёте, о чём я говорю. Вышел в темноте на крыло. В обеих руках было по кружке кипятка…
Сверчок замолчал. Я тоже притих, почувствовав себя этаким охотником. Недолго хранило молчание глупое, надоедливое камерунское насекомое. Я на звук, как настоящий смершевец, вспомнив их умение стрелять «по-македонски» (кто из нас не зачитывался романом «В августе 44-го»), вылил одновременно воду в то место, откуда он происходил. И тишина… Попал!