***

Незачем знать царевне, откуда Кощей взял злато,
Слабостей в нём не счесть, в иголочке все упрятал,
Царевна глядит на цепи, и диву даётся, право,
Ничто ему не поможет, лишь глупость царя Ивана;
Живой он, а не бессмертный, гремящий костями, дурень,
Не сладил с девицей резвой, упрямо её целуя,
И жадность его погубит, и время его проходит,
Но есть и другие люди, его только нет в природе.
Сменяются дни и ночи, а он, от воды всё крепче,
Рвёт цепи одним моментом, и сладкие льёт всё речи;
Вороньим крылом на плечи, тяжёлыми пальцами, до костей,
Царевну с собою тащит, царевну боится теперь Кощей.
Богатства его, вдруг, меркнут,
Под взглядом тяжёлым, грустным;
Не плачет давно царевна,
Она сама в себе, будто узник.
О свободе мечтать, неестественно, но маячит спасение в горизонте,
Что вода ей даётся пресная, всё что хочет - всего "извольте";
Её смерть поджидает, но не в плену,
А в любом из углов, в покоях, в одном дворце,
Оттого в ней сила беснуется, да печаль проступает, румянами на лице...

И Кощей, как свойственно, перед ней,
Преклоняет покорно, одно колено,
"Ох, царевна, вот смерть моя, вся в игле...
Так гляди
В ней твоё отраженье".