В тайге

     В таёжной чаще ранние следы...
     Иду один по мхам пушистым, крадясь,
     Стряхнув тепло ночёвки у воды,
     В глазах разносит утреннюю радость.

     Как же приятно видеть пихтачи,
     Где от зари - лишь ветки вспыхнут тонко -
     Токуют всласть шальные косачи,
     МанЯ в свой круг взволнованно и звонко.

     Вот и теперь, знакомый с детства миг -
     Пришёл рассвет, лучи свои роняя,
     Он, подойдя, опять не тронет их,
     Волшебной песней слух свой, наполняя.

     Добыча где-то дальше, у озёр,
     Она решит охотничью задачу,
     Лишь только б, сердцем, чувствовать простор,
     Лишь только б верить в смелую удачу!

     В распадке лёжка старого врага,
     Но прохожу его, не глядя, мимо...
     Непостижима вещая тайга,
     Но навсегда желанна и любима!

     Всезримый глаз, чутьё и тонкий слух
     Постигли смысл в её мохнатых лапах,
     И этот лёгкий, вешний хвойный дух,
     И этот древний, крепкий смольный запах.

     Дремучим чащам края не видать!
     Но проберусь сквозь всякую преграду,
     Чтоб только видеть эту благодать,
     Чтоб каждый миг вдыхать её прохладу!

     Чтоб только страх и голод не томил,
     А сладкий сон ласкал глаза и уши...
     Но я пришёл в таёжный этот мир,
     И жизнь его расстроил и разрушил.

     Мне так нужны пространства для дорог,
     Ведь я везде и пахарь, и строитель,
     И, не спросясь, вхожу я за порог,
     Презрев чужую, добрую обитель!

     И, отвергая мир и тишину,
     Я на тайгу гляжу, только не волком,
     Лишь обьявляя дикую войну
     Всем этим сучьям, листьям и иголкам!

     И вот, под визг натравленной пилы,
     Подложат сосны снегу в изголовья,
     И там, где стыли звонкие стволы,
     Звенит сплошное, белое безмолвье.

     Гляжу вокруг! В глазах - одна тоска.
     Я, как моряк, заброшенный на сушу,
     Другого места в мире не сыскать,
     Не исцелить отравленную душу.

     Какая жуть! Я просто не могу,
     Повержен в прах приют и быт мой вечный.
     И вот один стою на берегу
     И молча стыну в скорби бесконечной.

     Вокруг одна смертельная беда,
     А мир открыт - для боли и печали.
     Я ухожу, вздыхая, навсегда,
     В последний раз, взглянув, в родные дали.

     Ну, вот и всё. Печаль, завесил дым.
     Живые сосны память окружили,
     В распадке тлеют давние следы,
     Но чьи они? Свои, или чужие?

     Чужих следов в таёжных чащах нет,
     Взгляни: в твоём лице её примета,
     Она праматерь с самых древних лет...
     И забывать - предательство, про это!