Смешинка 24
Рождественского,по-моему,в Дом кино,а у нашей подруги был
заготовлен томик со стихами Роберта Ивановича.Она хотела получить,
его автограф,но очень боялась к нему подойти и попросила меня.
Я в антракте взяла книгу и отправилась за желанной для неё
надписью.Я подошла к поэту и протянула ему стихи,а он сразу меня
спросил,что,как,ваше имя?Я назвала своё имя,а он быстро дал свой
автограф,отдал стихи,а я сердечно поблагодарила Роберта Ивановича
и отправилась на своё место.Подойдя к своим подругам,я отдала
стихи одной из девушек Галине,так звали владелицу книги и жду её
реакцию,радость и благодарность.Но произошло совсем иное,ведь я
даже не посмотрела,что там написано.Ведь Роберт Иванович спросил
моё имя и я назвала своё имя.Я тоже тогда была сильно взволнована.
Галина,когда открыла книгу и увидела кому она адресована,
выплеснула "море" эмоций.Не буду говорить о них.Но в результате
Галина книгу отдала мне.С каким бы удовольствием сейчас я
подарила бы ей несколько своих книг но её,уже с нами нет.
Свидетельство о публикации №120062402437
Когда мы подошли к гримерке, нам сказали, что автографов он сегодня не дает. Но каким-то чудом меня все же пропустили, но только без подруги. Народу в комнате было полно, рядом с Вознесенским стояла прекрасная тогда Людмила Максакова (видимо, ей, читал он в тот день со сцены "Людмила, Людмила..." - дальше, к сожалению, не помню). Вознесенский быстро глянул на меня, произнес "Подойдите" и поманил меня пальцем. Я протянула ему две открытки - свою - красивую, яркую с изображенными на ней мелкими цветочками и - не помню уж какую по виду открытку подруги. Ни слова не говоря, он взял их у меня из рук, что-то быстро на каждой написал и тут же вернул мне. Конечно, я не знаю, что именно он написал подруге. Но вот, жаль, не могу вспомнить и того, что он написал тогда мне. Открытка у меня хранится где-то до сих пор, недавно мне на глаза попадалась. Надо найти и посмотреть, что же все же все-таки он мне тогда написал.
От встречи с ним осталось в памяти его чтение с подвываниями странноватых на мой тогдашний вкус стихов (но поразили меня, тогда, конечно, "Антимиры"). И он сам в гримерке - маленький, в чем-то клетчатом, какой-то как будто неуверенный в себе, окруженный толпой "приближенных" к нему людей, но почему-то решивший самоутвердится, подписав открытки для какой-то неизвестной никому девчонки, прорвавшейся в гримерку. В ведь он велел никого не пускать...
Ирина Субботина-Дегтярева 24.06.2020 10:10 Заявить о нарушении