В июньских горах Алатау

   Полдень, +35 в тени. Июньское солнце сияет, обливая горячими лучами утомлённую землю.
Нигде ни облачка, лишь изредка пробегут обрывки тучек, прикроют на миг солнечный диск и, засияв ослепительно, опять помчатся «вечные странники» дальше. А на природе, в горах, так хорошо; слышится в выси серебристая трель жаворонка, который будто нарочно поднялся повыше, чтобы лучше с птичьего полёта рассмотреть горный простор джайляу. Шепчутся между собой, мило стоящий зверобой и мята, а в траве жужжат разноголосые насекомые, летают бабочки, жужжат шмели...
   Откуда-то издали пронеслись звуки какой-то монотонной песни чабана, как бы плачет кто-то над чем-то, как бы ноет. Над чем не поймёшь, а только душой чувствуешь эту тоску беспредметную. Смолкла. А на душе так хорошо и хочется остаться, слиться с самой природой; хочется забыть всё, забыть душные города, с их вечным разладом, с целым морем забот и с вечной борьбой. Хочется освежиться; Спустился на луг к ручью; там узорчатым ковром разбросаны цветы, в милой улыбке которых ещё больше видна летняя радость. А помятые кем-то у ручья цветки склонили грустно головки к воде, как образ страдающей беспомощности. Из них ярко-красный цветок картезианской гвоздики, примятый больше других, припал головкой к самой воде, и капля воды дрожала нежно на его лепестках. В этой капле прихотливо преломлялись яркие солнечные лучи, придающие ей вид безгреховной слезы, а цветку ещё больше прелести, но прелести умирающей невинности.
   Попив воды, я с любовью приподнял повреждённый цветок, загляделся на него, затем аккуратно выпрямив стебель, подложил под него близлежащую сухую веточку, встал и неторопливо зашагал вверх по ущелью ...

                07.02.2020 г