А ты писал меня под тогой! Художнику В. К

               Владимиру Кара, другу художнику,
                который живет и творит в Париже

Зачем в печали те глаза
порой ? Ведь я люблю тебя,
той вдохновенной, той высокой!…
А ты писал меня – под тогой!

«Да разве, милый, я такая ?!»
«Какой уж знаю.»

И вот собачка твоя – прыг
мне на колени! –  вот и Миг!

«Ну, как там славный Голливуд?»
«Меня на части разорвут!
Да Слава Богу, уж монтаж,
не то – мондраж.»

И слышу : «Софья дорогая!…»
И кажется, сто лет уж знаю
тебя. Вот в краске эти руки…
Так хорошо, что можешь Другом

ты быть… «Закончен ли портрет?»
«Да нет.» «Так «да» иль «нет»?»
«Ну, посмотри.»
И вот – смотрю… :«Да у руки…
Еще б ты, может, поработал?
Но не над тогой.»

И слышу : «Софья дорогая!
Ты ничего не понимаешь!
Не должен быть закончен он…
Ведь это принцип Жизни…»
                «Сон.

Иль скорбь в глазах твоей Годивы.
Я не такая.»
            «Нет, ты – диво!
Со стороны уж лучше видно!»
И мне указывать уж стыдно.

Молчу, художник лучше знает.
Смотрю в глаза… А он уж тает.
И слышу :
             «Софья дорогая!
Такую новость я уж знаю.

Ведь слышал я, зовут иначе
тебя. Скажи, а то заплачу.»

И пишешь дальше. Я – молчу.
И – хохочу!

«Сказал ли что-то я смешное?»
«Да нет. Но силу ведь утроишь.
Опасно знать второе имя.
Ведь у него – не-скрытость линий.»

«Как так?!»
        «Да ладно, всё ты знаешь!
Зачем – на эту грань ступаешь?»

«По-человечески хочу
с тобой общаться, - ведь грачу
понятно : «Софья» – разве имя?
Вот «Люба», «Вера» иль «Марина»,
так скажешь, видишь – человек.
А «Софья» – это ж Альп тех снег.»

«Ну хорошо, скажу, а дальше?»
«Ах, дай налью тебе я чашу!
Пришла – бледна, опять – бои ?»
«Да вот, всё спор из-за земли.

Да ты пиши, меня не слушай.
Ах, зацветут там скоро груши!
Поеду…»
              «Да зачем ?»
«Дела.»
         И вот – по имени назвал.

И странно так обоим стало
(как будто та граница пала).

«Ну ладно! Хватит! Побежала!
Закончим в следующий раз!
Уж поздний час!»

«Ах да, пойдем ! Ведь пригласили
меня…»
           И вот уж загасили
две сигареты… ты искал
там что-то долго… и молчал.

Ах, вот же знаю! – так рассеян!
(и, кажется, в той вдохновенной верен!)

«Ах, вот нашел! Возьми – в подарок.»
Да и зачем мне, право, замок,
когда…
         «Ну ладно, созвонимся.»
И вот уж мчимся.
……………………………
И вот звонишь, твой милый голос
(а я расчесываю волос),
и слышу : «Софья дорогая!
Тебя я в гости приглашаю.
Там из Израиля поэт,
да и другие, в общем, Свет.»

А я : «Ах, да?!»
И вот – смеюсь!
Ведь знаю –
я другою снюсь,

а в жизни…
           «Софья дорогая !
Ты там уснула ?»
                Отвечаю :
«Да нет.»
            «Так «да» иль «нет», прости?»
«Да Бог с поэтом, угости

своим порто или пастисом.»
«Ах, женщины – такие лисы!
А имя все-таки другое
мне больше нравится, не скрою.»

«Ну так зови.» И слышу вздох
там, в трубке… «Ты не занемог?»
«Да нет.»
       «Так «да» иль «нет»?» – в вольненье.
«И там ведь будет еще пенье.»

«Да ну и к черту! Мне ведь, знаешь!…»
Ах, ВСЁ безумной той прощаешь!
Ведь любишь –  сам сказал! – «высокой»!...

Вот потому и спрятал в тогу!

Париж

Из сборника стихов "В свете груш..."