Редьярд Киплинг. Восемь стихотворений. Предисловие

Предлагаемый текст - мое предисловие к публикации восьми стихотворений Киплинга в  книге "Художественный перевод и сравнительное литературоведение. XII: Сборник научных трудов" / отв. ред. Д.Н. Жаткин – М.: ФЛИНТА. – 2020. – С. 413-423. Все восемь переводов можно найти на моей странице в папке "Элизабет Браунинг, Киплинг".


Не знаю, решился ли бы я на перевод “If”, если бы в редакции «Иностранной литературы» не предложили принять участие в одновременной публикации переводов этого стихотворения несколькими переводчиками. Перевод вышел в №1 за 1992 год под заглавием «Если сможешь» вместе с переводами В. Корнилова и А. Шараповой в сопровождении классического перевода М. Лозинского и краткой вступительной статьи. К тому времени  мною уже были переведены три стихотворения Киплинга: «Когда последний художник», «Молитва Мириам Коген» и «Грады, царства и троны». Теперь у меня восемь его стихотворений. Кроме «Если сможешь», все они явились без каких–либо внешних стимулов, просто из внутренней необходимости. И если исключить всё то же имеющее у разных переводчиков разные названия “If”, эти тексты не принадлежат к наиболее известным у нас: среди них нет ни баллад, ни солдатских песен, ни  стихов из «Книги джунглей». Мотивы мужской дружбы и бремени белого человека мне не слишком интересны, по крайней мере, если они не включены в более широкий контекст.   

Восемь стихотворений, предлагаемых вниманию читателя, в сущности, посвящены одной теме, и смею сказать, что она, эта тема, главная в киплинговской поэзии. Просто в его солдатских, «колониальных» и других «харАктерных» стихах тема эта размыта, прячется под колоритными деталями и конкретными обстоятельствами. Тема эта – организующее мир деяние, творящая сущность человека, которая есть его предназначение, счастье и трагедия. И в этих восьми стихотворениях она предстает перед нами чистой и незамутненной. Следует признать, что лирический герой Киплинга носит черты выраженно мужские и европейские, а от чьего же еще имени должен говорить европейский мужчина? Ни расизма, ни сексизма в жизненной позиции, декларируемой этими стихами, нет. И эта позиция формулируется прямо и отчетливо, без экивоков и иносказаний. Необычайная сила высказывания – вот что делает эти притчи и проповеди поэзией. Что и говорить, весьма далеко от эстетики модернизма.   

Мир – стройплощадка, на которой человек, строитель, должен возводить свое здание. Киплинг пережил сильнейшее увлечение масонством, в котором для него главным был именно это – провозглашение обязанности человека строить, творить, переустраивать мир. Его Бог – Верховный Мастер, Хозяин, Руководитель Работ. Киплинг неистово отрицает пассивность, не приемлет религию созерцания – удобную, как ему кажется, позицию Детей Марии. Жизнь творят Дети Марфы, видящие свою миссию в труде, плодами которого пользуются Дети Марии. Огонь, вложенный в сердце Адама, предопределяет прогресс цивилизации, который и есть высшая задача Человечества. Не нескончаемый отдых, а бесконечный творческий труд – таким Киплингу рисуется идеал блаженства. Естественно, именно пошедшая по пути прогресса европейская цивилизация представляется для него не только исторически, но и нравственно оправданной.

Вот только, если бы жизненная философия Киплинга на этом заканчивалась, был бы он великим поэтом? Вряд ли. Но уже самое неистовство, с которым он утверждает свою точку зрения сына Марфы и громит детей Марии, заставляет предположить, что в этом монолите что–то не так, что иной, созерцательный, способ существования не чужд его душе, манит очарованием запретного, запрещенного себе. Тем более что есть смерть.

Нет ощущения, что он особенно рассчитывал на посмертное блаженство, хотя бы и на собственный лад. Трагедия человеческой конечности остро им воспринимается. Не только конечности одного человека, но и конечности цивилизаций. Цель всегда остается не вполне достижимой, а миссия незавершенной. Но, несмотря ни на что, приходят новые люди, и Земля после гибели пестрит новыми городами. За занавес, отделяющий нас от Бога, к счастью, нельзя заглянуть, иначе отчаяние не позволило бы нам «принять свой бой». Отсюда этика Киплинга, с наибольшей полнотой и остротой сформулированная им в “If”. Жить во имя исполнения своей жизненной задачи, не чуждаясь ни мысли, ни мечты, но держа их в повиновенье, подчиняя воле, которой и до;лжно отдать бразды правления – вот его моральная максима. Отказаться ради цели от полноты своего «я», как апостол Павел. И мечтать, как о высшей награде, стать снова собой где–то там, в другой жизни. 

Человеческая сущность включает и действие, и созерцание, как сутки включают день и ночь. Без одного нет другого. В микеланджеловой капелле Медичи символический Лоренцо равновелик символическому Джулиано, они помещены напротив друг друга. Мария – родная сестра Марфы. Но две эти человеческие ипостаси разнесены, они отданы разным людям. Так или иначе, выбирая свое поприще, мы отказываемся от одной ради другой. Для кого–то это абсолютно естественно, и никаких сомнений он не испытывает, кому–то приходится находить для отвергнутой уголок в своем сердце и в своей жизни. А в сознании поэта обе могут присутствовать неистребимо, и выбор может стать жизненной драмой, даже трагедией. Киплинг выбрал роль Марфы, но, как бы он ни поносил детей Марии, отвергнутая сестра властно стучится в его сердце. Переживание этого противоречия и есть глубинная красная точка его поэзии, которая дает ей неумирающее обаяние подлинности, заставляет вновь и вновь к ней, этой поэзии, возвращаться.

Чаще всего, говоря о Киплинге, вспоминают о нем как о певце безыскусного исполнения долга, даже приказа, о прославлении солдат и тружеников Британской империи, о восхвалении цивилизаторской миссии белого человека. Всё это соответствует действительности. И всё это у него, как и должно быть у большого поэта, становится поэзией. Стихи, представленные в этой подборке, о другом. Они раскрывают бурлящую глубину этой великой души; читая их, мы погружаемся в ее борьбу, ее трагедию. Не будь их, вряд ли, Киплинг стал бы важной частью моей жизни. Именно эти тексты (а зачастую одно только “If”) определили отношение к Киплингу многих, кому не слишком близок основной массив им написанного. Они сердцевина его творчества, воплощение его сокровенного «я», которое после них уже невозможно не замечать даже в солдатских песнях. 

Когда последний художник http://stihi.ru/2010/01/17/4495
Дети Марфы http://stihi.ru/2012/03/26/4136
Грады, царства и троны http://stihi.ru/2010/07/10/1531
Если сможешь http://stihi.ru/2010/01/07/5570
Молитва Мириам Коген http://stihi.ru/2010/02/23/2733
Колыбельная Святой Елены http://stihi.ru/2011/05/11/8470
Идя на казнь - Святой Павел http://stihi.ru/2012/12/04/6048
Четыре ангела http://stihi.ru/2014/11/26/9601