О самых первых днях войны

О самых первых днях войны
Молчат обычно,
Ведь отступление для страны
Так непривычно.

Мы помним зимний Сталинград,
Победу в Керчи.
Ах, как же этому был рад
Уинстон Черчилль!

Воронеж. Курская дуга.
Смех на привале.
Как неуклонно мы врага
Обратно гнали!

Мы помним битву за Берлин.
Европу. Танки.
В цветах колонны из машин
Под марш «Славянки».

О самых первых днях войны
Нет киноленты,
И лишь недавно нам даны
Те документы.
 
     ***
Мой дед был в танковых войсках.
Он был комвзвода.
Красивый, стройный, просто «ах».
Видна порода.

Жизнь офицерская - поход,
Меняя место.
Ну а в Ульяновске уж год
Ждала невеста.

Балтийский округ был всегда
В большом фаворе.
Попасть в особый полк туда-
Не видеть горя.

Пришла открытка в Гайжюнай:
«Тебя люблю я!
К тебе приеду как жена
Уже в июле...».

В то утро спать всем довелось
Увы, немного:
Ведь из динамиков неслось
Одно – тревога!

Тревога в мыслях и делах,
Тревога в лицах:
Враг с Запада во всех местах
Прорвал границу.

Погранвойскам как никогда
Нужна подмога.
Сто километров – ерунда,
Совсем немного.

Была команда отдана:
«Вперёд! На Запад!»
Заставит наша сторона
Фашистов драпать!

Патроны в ранец, ППШ,
И спозаранку
Взвод Севастьянова,спеша,
Запрыгнул в танки.

Клим Ворошилов – мощный танк,
В войсках новинка.
В лоб бронебойным - это как
Слону дробинка.

Второй дивизии тогда
Их много дали.
Брони подобной никогда
И не видали.

Из недостатков лишь одна
Простая штучка.
В больших количествах нужна
Ему «горючка».

Возглавил танковый десант
Комдив Солянкин.
И потянулись, скрежеща,
На Запад танки.

Бой настоящий – он не тот,
Что был в «учебке».
Ведь отвечаешь ты за взвод,
Быть должен метким.

Не холостой, а боевой.
Всё так, как надо.
Попал! Один, потом второй.
«Свернули, гады.

Давай, ребята, догоняй,
Кто там рассеян!
Наш пункт – посёлок Расейняй,
Верней – РасЕйняй»!

Днём двадцать третьего они
Дошли до цели.
А там уж немцы, и у них
Всё на прицеле.

Две группы – Раусс, Зекендорф
Пришли в Расейняй.
И Зекендорф втоптали в торф,-
Держись, Россея!

Там, разворачивая марш
С десятка флангов,
КВ мололи смертный фарш
Из легких танков.

Полусоттонный богатырь   
«Клим Ворошилов»
Из мотоциклов делал пыль,
Неустрашимо

Утюжил, будто бы каток,
Всё поле боя.
Закрыть путь немцев на Восток
Любой ценою!

Все пушки начали палить    
В него вплотную.
И стодюймовым не пробить
Броню такую.

Покуда в панике враги
Отчёты слали
И, не жалея сапоги,
Прочь убегали,

Танк, словно он пришел на бал,
Кружил по полю
И весь немецкий арсенал
Давил собою.

Берёг снаряды, это - да.
Стрелял он редко.
Зато без промаха всегда.
Всё делал метко.

В Рейхстаге бешеный рингтон,
И фюрер слышал:
«Мотоциклетный батальон
Из строя вышел!»

Молниеносная война
Вдруг обломилась.
Здесь не Европа, Русь – страна
Что вам не снилась.

Такой КВ был не один,
С полсотни было.
Но вдруг одна из тех машин 
В полях застыла.

Опустошился бензобак
Вот и заглох он.
А если в километре враг,
То дело плохо.

Но объявила ночь антракт
В той мясорубке.
Мрак – о ненападенье пакт,
Но слишком хрупкий.

***
Второй день боя. Бились в хлам.
Земля дрожала.
Казалось, треснет пополам,
Как от запала.

Вдруг видят, на дороге танк
Вращает башню.
А сам стоит спокойно так,
Что даже страшно.

Ведь ни один его снаряд
Не пробил мимо.
За целью цель разил подряд
Неумолимо.

«Горючка» кончилась, а с ней
Возможность ехать.
Но этим даже стал важней:
Создал помеху.

Ведь мощным корпусом своим
закрыл он трассу.
Не сдвинуть тралом никаким
Такую массу.

3320, 6700 –
Те габариты.
Построил - Кировский завод,
Где град в граните.

За этот город, и другой,
За хлеб в пекарне,
За мир спокойный, дорогой,
Сражались парни.

Вот немцы окружили танк
И бьют из пушек.
Но это для него пустяк, -
Шум от игрушек.

Танк эти пушки расстрелял,
Как будто в тире.
А заодно не забывал
И о мортире.

Фашисты в танке с двух сторон
Снаряд взорвали.
И что же? Никакой урон
Не увидали.

А танк лишь поводил свою
Стальную башню,
Как будто побеждал в бою
Он рукопашном.

У немцев - паника и ад:
На трассе пробка!
И ни вперёд, и ни назад,-
Закрылась тропка.

     ***
И снова ночь, и звёздный транс
Под небесами.
У экипажа будет шанс
Спастись лесами.

Но нет, не так их воспитал
Комдив Солянкин:
Присягу каждый принимал,
Остались в танке.

Той ночью экипаж с трудом
Из танка вышел.
Зашли в ближайший старый дом
С пробитой крышей.

Спросили местных: «Знаешь, дед
Где взять солярки? »
Но безуспешно. Шансов нет.
И снова – в танке.

Есть время, чтоб паёк достать,
Заметить раны,
И хоть немного подремать,
Вставать ведь рано.

      ***
Ночь повернула на излёт,
И снова к бою.
Враг реактивный миномёт
Привёз с собою.

Пока внимание отвлекал
Трёх танков серфинг,
Ганс потихоньку расчехлял
Свой Небельверфер.

Вдруг неожиданно разят
С шести орудий.
Танк принял по 150
Широкой грудью.

И тут же - следующий запал,
Такой же страшный,
И он убийственно попал
По мощной башне.

Пробил тринадцатый снаряд,
Всё стало тихо.
Залезли немцы все подряд
На корпус лихо.

Но вдруг российский танк-Молох
Подёрнул пушку,
И покатились, как горох,
Все на опушку.

Глаза у страха велики,
Но фриц бесстрашный
Швырнул гранату без чеки
В дыру на башне.

Раздался взрыв. Открылся люк.
Лежат все вместе.
И каждый для родных, подруг
Пропал без вести.

Был Севастьянов Константин
В том самом танке
Среди шести других мужчин?
Мог знать Солянкин,

Но двадцать пятого погиб
При обороне,
И где-то там же между лип
Был похоронен.

      ***
Не так уж важно, где мой дед
Был в том сражении.
Для немцев он оставил след
В их поражении.

Два с половиной дня они
Держали корпус.
Для самых первых дней войны -
Огромный тормоз.

И каждый в танке был своём,
Как будто в Бресте.
Все павшие в сражении том
Ушли без вести.

Давайте подвиги  тех лет
Мы приоткроем.
Мой двадцатидвухлетний дед,
Ты был героем!


Севастьянов Константин Петрович, 1919-1941. Окончил Ульяновское танковое училище, лейтенант, командир взвода. Служил в Прибалтийском Особом военном округе. Перед войной находился в Литве в расположении посёлка Гайжюнай. В составе 2-й танковой дивизии принимал участие в танковом сражении у поселка Расейняй. Несмотря на десятикратное превосходство в силах, наступление немецкого корпуса на два с половиной дня было остановлено силами 2-й танковой дивизии под командованием генерал-майора Егора Николаевича Солянкина, погибшего в этом сражении. До недавнего времени единственной информацией о Константине Севастьянове было то, что он пропал без вести в июне 1945 года. После рассекречивания архивных документов, стало возможным воссоздать картину военных действий в первые дни войны, сражение 2-й танковой дивизии у поселка Расейняй, в том числе описанный выше подвиг экипажа танка КВ. Большое спасибо военному историку Максиму Коломийцу за кропотливую работу в освещении деталей Расейняйского танкового сражения. Благодаря появлению ранее неизвестной информации, казённая фраза «пропал без вести» стала нести совсем другой смысл. Только вследствие массового героизма таких пропавших без вести, а на деле погибших солдат и командиров Красной Армии, гитлеровский план молниеносного захвата России был сорван в самые первые дни войны.