Ты останешься в трещинах мира

Не смотри на красивые очи,      
На изящный  её силуэт,               
Подарила она мне  три  ночи,      
За собой оставляя  рассвет.
 
Ах, зачем мне пустые стенания,
Что гитарный её изгиб,
Запорошил в моём сознанье,
Падшей женщины ангельский лик.
 
Я не знаю любви короче,
Чем любовь  позолоченных стерв,
И листаю по буквам те ночи,
Обнажая полУночный нерв.
 
Подойди ко мне старая сука,
Вот послушай - ка снова припев,
Почему мне мила потаскуха? !
Я шакал с ней,  а вовсе не лев!
 
Ты не слышишь кривая  дворняга,
Изливаю я  душу вину,
Ты осталась с таким  бродягой,
Так повоем с тобой на луну.
 
Может так позабудутся раны,
И стряхну я с себя пелену,            
Я бы стал завоёвывать страны,
Если смог обуздать бы одну.
 
Нет,  все к чёрту ...осенняя лира,
Мне милее груди той овал,
Ты останешься в трещинах мира,
Лишь затем, что я так описал.

 





Чуть другой вариант

Не смотри на красивые очи,      
На изящный  её силуэт,               
Подарила она мне  три  ночи,      
Не оставив с собою рассвет,

Ах, зачем мне пустые стенания,
Вспоминая её вдруг изгиб,
И кукушек лесных причитания,
Если образ дрянной возник.

Я не знаю любви короче,
Чем любовь  позолоченных стерв,
Вспоминаю я снова те ночи,
Обнажённый полуночный нерв.

Подойди ко мне старая сука,
Вот послушай - ка снова припев,
Почему мне мила потаскуха? !
Я шакал с ней,  а вовсе не лев!

Ты не слышишь кривая  дворняга,
Изливаю я  душу одну,
Ты осталась одна с бродягой,
Так повоем с тобой на луну.

Может так позабудутся раны, 
И стряхну я с себя пелену,            
Я бы стал завоёвывать страны,
Если смог обуздать бы одну.

Нет,  все к чёрту ...осенняя лира,
Мне милее груди той овал,
Ты останешься в трещинах мира,
Потому что я так описал.