Смеешься за моим отражением

Я стану промокашкой
Ночью, в халате из шёлка, подойду
к тебе или зеркалу
Почему, сука, только ночью в тебе
все взаправду
Почему я строчу не письма тебе
а стихотворения

Почему когда все наступают
на пятки
Ты наступаешь на шею и давишь
От твоих ударов совершенно не остаётся
ран и отметин
Но ты бьешь четко и так взаправду
Я абсолютно точно помню куда ты метишь

В самое больное, конечно, и сокровенное
Знаешь все точки дзен и по ним осколками
Пока не паду на колени, колокол из колонок
не из церкви
И только спустя сотню стихотворений
Меня отпустит и станет полегче
Но ты снова ступаешь, только на позвоночник

Давишь, как ночные бабочки на сутенера
Но им то режут и обжигают язык
Твой язык — даже кипятком не ошпаришь
Если только проводами из электрички
Или обвисшими, где-то на вокзале
вдоль треснутого парома

Но я не пишу тебе, хоть ты тресни
В самой длинной дороге в плацкарте
Возьму ручку себе и аптечку
Чтобы вылечиться, мало ли
Вдруг ты меня снова
Схватишь