слабость

Я закрыл глаза и заплакал.
Мне не было больно, не было горько,
я только лишь не мог дышать. 
Внутри что-то сдавливало, пыталось выбраться наружу,
а я будто бы не пускал и меня разрывало изнутри на куски.
Я перестал чувствовать голод, насыщение, жару и холод.
Казалось, что, закрывая глаза, я и вовсе исчезал,
не оставаясь в твоей памяти даже и парой фраз.
Прошло всего 4 дня,
а ко мне все ближе подобралась неизбежность наших невстреч.
Она детскими холодными руками обнимала меня,
сжимала крепко и смеялась прямо в ухо.
Она хохотала от того, как я беспомощно пытаюсь выкарабкаться из сдавливающе-смертельных объятий брошенного ребёнка.
Она играла со мной, как со старой куклой,
отрывала по клоку воспоминаний о тебе,
твоих губах, руках, ямочках на щеке.
Смотрела на них,
любовалась эстетикой наших полуночных встреч и близостью тел,
а потом бросала меня в этот омут,
топила меня в нём. 
Я вырывался как мог,
я даже пытался тебя запить,
закурить,
вырезать острыми ножами по гладкой коже.
Я даже хотел тебя навеки забыть, представляешь?
Хотел стереть всё о тебе,
забыть твой запах.
Я думал,
я был так уверен.
Но снова и снова приходила она,
орала,
что я глупец,
ведь ты - среди меня,
ты - моё,
убить тебя = убить себя.
Возможно, это был единственный выход, но я его упустил.
Я трусливо убежал от возможности несуществования меня,
тебя,
нас.
Я убежал, сохраняя осколки памяти,
изрезавшие моё и без того раздробленное сердце, 
чтобы в последний момент обнять тебя и,
всхлипывая,
перестать дышать у твоих ног.