Покаяние на виселице Глава 15

Глава 15 Колокол звонит три раза
Колокол над городской ратушей звонил уже час от холодного утра.  Люди еще спали в своих  постелях, в печах дотлевали угли. Снег окончился, ветер притих. От белоснежных сугробов рябило в глазах. А пару осмелевших птиц устремились ввысь, встревоженные звоном большого колокола.
Леон – местный пивовар и хозяин таверны «У Луи» - вышел на крыльцо. Отгреб снег лопатой, расчищая площадку для первых посетителей. На пиво был не сезон, а вот пропустить пару рюмок хереса и отведать горячего  завтрака всегда находились люди. Леон уже лет тридцать заведовал таверной, поведал много. Но дела шли из рук вон плохо в последнее время, так не было никогда. Такая  ситуация опечаливало мужчину. Он услышал звон  колокола и поднял голову, над ратушей кружили птицы.  Значит, что –то стряслось и, вряд ли, положительное. Леон смачно сплюнул на землю, проклиная все на свете. Сколько же будет время не покоя. Ах, как не хватало Герхарда – старшего. При нем не было такого  непорядка. Постояв еще минуту, трактирщик зашел в помещение, которое было ему и домом, на втором этаже, где он и  родился, вырос , должно  быть, и умрет.
В кухне работала его  жена Мэри. Полноватая блондинка с приятным добродушным лицом. Она закатала рукава до локтей и усиленно месила тесто для хлеба. Запах кислого теста смешался с  запахом мясного бульона, что прел на печи. Волосы женщины были собраны в строгий пучок, но  пару завитков выбились,  придавая ей домашний шарм. Леон грустно вздохнул.  Как хорошо, что они уже вырастили детей. В такое опасное время было бы прокормить своих  шесть детей. На его вздох женщина повернула голову, подсыпая муку в  тесто.
- Что случилось, милый?
Он снял  шапку, бросив ее на табурет. Волосы совсем побелели, в ногах была боль, как, впрочем, и в натруженных руках, но вот его чувство не охладело к жене ни на  каплю. Он  сам не понимал почему, но слушался ее беспрекословно, никогда не поднял  руки.  Хотя его отец часто бил мать. Со своей Мэри он мог поделиться всем, но не хотел ее  волновать.
- Колокол звенит уже целый час. Над ратушей вороны  кружат, не к добру все это.
Мэри отряхнула руки  от муки,  обтерла их об серый холщовый фартук.
- Может, образуется. Хотя Виктор был плох, а  от Уильяма уже третий год ни слуху, ни духу. Она открыла чугунок и скинула туда нарезанный лук, - Луковая  похлебка. Побережем картофель к ужину.
Муж удовлетворительно кивнул. Дверь таверны заскрипела. На пороге показался местный сапожник  Фрэнк Виньетто. Когда –то неписанный красавец с золотыми  для работы руками. Но годы и постоянно выпивка превратила его в почерневшего мужчину с впалыми щеками и  дрожащими ладонями. Когда –то он спас их младшего сына, вытащив его из  реки. С тех самых пор Мэри  кормила его каждое утро без порицания, считая, что так верно и точка.
Сегодня Фрэнк был уже под долей градуса, неся с собой большую бутылку спиртного. Пройдя к лавке, он сел за стол, отпив добрый глоток жидкости. Глаза его увлажнились, он хрипло закашлял. Хозяйка отрезала ломоть вчерашнего хлеба  с сыром и протянула ему.
- С чего это ты пьешь с самого утра, да еще, кто такой добрый, что угощает?
Фрэнк горько вздохнул, утерев тыльной стороной ладони губы.
- Колокол звонит. А вы еще не знаете? Умер Виктор.
Воцарилась минута молчания, после которой Леон достал стакан и протянул его Фрэнку.
- Плесни и мне на глоток. Хоть он и был  сукиным сыном, но нужно его помянуть. Последний из славного рода Герхардов. Никто не знает, что нас дальше ждет.
-  Точно,  - Фрэнк откусил сыра и немного  его пожевал,  - Все это ждали. Это  кара Господа ему. Ведь все говорили, что он  предал брата  за престол. Уильям, бедный мальчик. Старый Герхард перевернулся в  гробу.  Зато Розанна счастлива и прекрасна. Стала  правительницей.
Мэри вышла  и шикнула на него.
-  Прекрати, Фрэнк. Не тебе ли известно, что у стен есть уши, и Розанна не прощает людей.
Виньетто  знал это   точно. Год назад  за шутку его сапожную спалили до пепла. Раньше такого не бывало в пристани Харта. Но сейчас времена  иные, стоит держать  язык  за зубами. Мужчина потянул  носом.
-Луковый суп. Хорошо. Голоден как волк, - Мэри добродушно улыбнулась.
- Так где ты раздобыл выпивку,  да  неплохую, - Леон поплескал в  стакане янтарную жидкость.
- Вы не поверите, -Фрэнк хитро прищурился, - Скажите, что вру. Но  вот вам крест,  до звона колокола, я шел  с реки  и вижу наездников. Благородные  в  плащах. А на рукаве знак орхидеи. А возглавляет чернобровый красавец герцог Дониччели. На вороном коне. При параде.  Я им указал дорогу к  ратуше, и он бросил мне золотой. Целый золотой.
- Да ты что!  - Мэри прижала кулачок к груди, - А ты не ошибся?
- Я, конечно, не стар, - мужчина развалился на скамье, расстегнув тулуп, - Но  я помню герцога и нашего Уильяма еще малышами, которые ползали по коленям  старшего Герхарда. Как они были еще неразлучными друзьями. Пока, - Фрэнку расхотелось договаривать. Он еще раз отхлебнул из  бутылки. Щеки  его покраснели, - Это был он. Он  пересек черту, проклятую черту.
- Надо же,  - Мэри поставили перед ним  дымящуюся тарелку с луковым супом, - Род Герхардов оборвался, а Дониччели вошел  в пристань  Харта.
- Ну, почему оборвался, - язык Фрэнка стал заплетаться.
- Что ты несешь, - Леон сурового поглядел на него, подвигая ему тарелку, - Лучше поешь, а то  совсем опьянеешь.
Но Фрэнк только ниже нагнул голову, зашептал.
-  Хочешь - верь, а хочешь - нет. Но был я на прошлой неделе возле границы. К морю ходил, тянет меня к  нему. Так вот, о чем я. А вот о  чем, там есть один старик. Пару лет назад проходил караван цыган, а с ним легендарный Мачетте. И говорили они шепотом, об уродце одном, который когда – то был красавцем. Да, о девочке маленькой золотоволосой, которая где –то живет у колдуньи леса.
- Никто не знает к ней дорогу.
- Может,  и так. Но слух такой есть, что Уильям жив, а на нем метка орхидеи, что сам Орландо постарался его изуродовать. Да только он не знал, что у него дочь растет. Золотоволосая, как  Миранда. И она  законная хранительница пристани Харта.
Леон причмокнул губами,  затем вылил  остатки жидкости в огонь. Пламя зашипело, усилив языки, затем повернул голову к Мэри.
- Я же говорил, не к добру звонит. Дай, Бог, девчушки вырасти, пока до нее доберутся.
*********
Гроб Виктора стоял на пьедестале, который скоро отправится в семейный склеп. Пол был усыпан сухой травой, которая перебивала запах крови. Лицо бледное, с кровяными жилками на щеках, измученное болями. И  Розанна больше думала даже душевными, чем нательными.
Простой люд не допускался  на прощание, хотя народ толпился под окнами. Ждали только местную знать. Чего Розанна Герхард, урожденная Мили, не ожидала, так  это приезда Дониччелли. Когда он  появился утром в ратуше: высокий, стройный, бледный, но такой  желанный.  Розанне захотелось разрыдаться. Но почему ее отец не отдал ее замуж за Орландо. Он скинул грациозно плащ и прошел к гробу, но, взглянув, отпрянул. Его сердце защемило еще при въезде на пристань. Как долго он здесь не был. С Виктором он был знаком с детства. Все было когда –то иначе,  а  теперь он -  мертв. И на лице его мука. Орландо посмотрел на Розанну. Да, не оценил он ее. Она – не простушка,  как казалась раньше. А коварная женщина.  Нужно быть аккуратно, она способна  и ему прилить яда.
- Вы рисковали, герцог.
Герцог обвел взглядом зал. Затем повернул голову к Розанне, отметив, что она похудела и заимела особый блеск в глазах. Темное шелковое платье имело высокий вырез лифа, а расшитым поясом подчеркивало талию.
- Мы заключили давно  пакт о ненападении или семейство Герхард не сдержит своих обязанностей?
- А у меня другие  сведения.
- Какие же? – Орландо  обаятельно улыбнулся.
- Вы готовитесь к войне, - Розанна сузила глаза по -  кошачьи. Она явно изменилась с их последней встречи. Болезнь мужа пошла ей на пользу.
- Розанна, ты нас не представишь друг другу, - Орландо увидел перед собой брюнетку меньшего роста, чем  Розанна, но стройнее. В сиреневом платье, подол которого был расшит бусинками. Под ним скрывались, явно, стройные ноги. Незнакомка значительно улыбалась раскосыми глазами, дразня Розанну.
Хозяйка неохотно протянула руку.
- Моя двоюродная  сестра, Сессилия Мили – Долиш. Девушка кокетливо  поклонилась, чем заслужила огонек в глазах герцога. И ревнивый блеск Розанны. Но она тут же взяла себя в  руки.
- Герцог долины  Орхидей,  Ордандо Дониччели. 
- Я знаю, кто он. Дорогая сестрица. Спасибо. Я давно хотела с вами познакомиться.
-Со мной? От чего же?
- Вы   становитесь легендой.
Розанна отошла  в сторону, сжимая в руках платок. Нужно было что –то  решать. Упустить Дониччели, означало, лечь рядом с Виктром  в склеп. Но у нее были другие планы.
******
Орландо отвели покои в восточной башне, в  отрочестве он раз здесь  ночевал. Но это было давно. И было тепло. А теперь холод, который сводит скулы. Но в комнате было даже жарко. К его приходу камин был растоплен, а в постель положены грелки с теплой водой. На столе стоял  графин с вином. Орландо  сбросил сапоги и налил  себе вина.  Оно оказалось недурным. Чуть терпким, но оставляющее сладкое  послевкусие. Дониччели лег на спину, подложив под голову руки.  Розанна явно понимает, что он  приехал не просто так. Явно рисковал. Стоит ей щелкнуть пальцами, как  от  его охраны не останется и следа.  Люди толпились  под  окнами, пытаясь его рассмотреть. А если бы знали, про Уильяма? А Миранда? Нет нужно, действовать. А кто эта девушка, как ее Сессилия. С огоньком. В  дверь  постучали.  Кого  принесло, на ночь глядя.
Орландо встал и  открыл дверь. Розанна не стала просить разрешения, а прошла мимо него,  задевая его грудью.
-  Розанна?- он  изогнул бровь, - Ты рискуешь, дорогая.
- Не зови меня здесь так, -  хотя явно его тон  ее порадовал.
- Хорошо, миссис Герхард.
Орландо закрыл дверь. Затем прошел к столу, намереваясь налить гостье вина. Но она  уже отпила из  его бокала. Мужчина встал,  скрестив руки на груди.
- Ну? Так  что тебя привело ко мне в столь поздний час?
-  Честно? Проверить, что милашка Сесси не ублажает тебя в постели?
Его лицо ничего не  выражало.
- И это говорит женщина, тело мужа  которой еще не остыло.
Розанна поморщилась.
-  Оно остыло давно, дорогой. И о чем ты, я не понимаю?
- Да, ладно?
- Мы повязаны одной  нитью, Орландо. Я не дам тебе  просто так  меня объегорить, даже  не мечтай.  Как и в  этих  покоях наслаждаться с другими.
Дониччели рассмеялся. Становилось  темно,  свет был только от камина, так  что черты его лица стали  еще более острее.
- Это ревность? А в каких можно? Есть альтернатива?
Розанна озлобленно поджала губы.
- Какая же ты – дрянь!  Я для тебя, - она задышала чаще.
- А ты только осознала? Будь с высказыванием помягче, как бы не оказаться в кандалах. Я не Виктор!
Розанна вскочила,  как  пантера, и замахнулась . Но Орландо перехватил ее руку и заломил, развернул ее к себе спиной, прижав.
- Мне больно.
- А может быть больнее, - голос –полушепот раздался возле ее шеи. Розанна застонала от боли, чем зажгла пламя в глазах герцога, - Так в каких покоях  мне можно?- Он полукругом обнял ее за талию.
- Ты на моей территории.
- Но  ты в моей  власти, Розанна.
Орландо  вытащил нож из тайника на поясе и  распорол платье на ее спине, снимая ткань к своим ногам. Розанна  и  не намеревалась сопротивляться.  Орландо Доничелли попал в сети, даже не осознав свою ошибку. Все мужчины  одинаковы.
-Мне больно. Может, опустишь руку?- Она погладила свободной рукой его бедро, заслужив одобрение.
Когда герцог Дониччелли – хранитель долины Орхидей ее отпустил, она потянула  его к горячей постели, понимая, что в этом  есть выход.