Письмо

Костёр должен пылать так ярко, чтобы не было видно дров.
Костёр должен трещать так громко, чтобы не было слышно криков.

"Здравствуй, товарищ будущий сверстник." - писал пионер Петров.
Но он от меня в трёх ходках, а я от него в двух кликах.
"Здравствуй, товарищ будущий сверстник, как вам живётся? Ведь
Скучно, когда на улице мир и всякая казнь не в тренде.
Я слышал, при коммунизме никто не сжигает ведьм,
Потому что последнюю ведьму сожгли в девяносто третьем.
Я слышал, вы ходите строем не более раза в год,
И ваши слова пусты, а ваши вожди беспечны."

Лови за это, товарищ Петров, кулаком в пионерский горн,
Разминочный - по скуле, и дальше - два раза в печень.
Не смей, Петров, рассуждать о нас! Не смей возводить хулу
На нашего огненного вождя, пылающего до неба.
Чёрный асфальтоукладчик уже ползёт к твоему селу.
И неважно, где ты там жил, важно, что ты там не был.
Ты выходишь на связь, пионер Петров? Не надо, не выходи!
У нас тут предплечья полны тигрят и прочих крылатых пони.
Память людская стирается легче, чем собор на груди,
Но можно спросить у золы. Зола обязана помнить.

Костёр должен молчать и гаснуть, иначе он ни к чему,
Иначе душа не сможет взлететь - не к звёздам, хотя бы к птицам.

"Здравствуй, товарищ ушедший сверстник..." - пишу я к тебе во тьму,
Потому что в настоящем мне не к кому обратиться.