Колокольня и немного о другом

Шатром венчалась колокольня.
Веками чтоб стоял шатёр нужна сноровка.
Шедевр семнадцатого века не спасли,
нет мастеров поправить ковку.
В мой год рождения снесли.
Её фундамент средь газона наяву,
как трехлинейная винтовка
на Пресне в пятом на слуху.
В войну украла карточки воровка,
когда за хлебом мама шла окольно.

Где возведён не так давно фонтан
и был тот хлебный магазин.
Любил я в лавке нюхать керосин,
в «Консервах» пить томатный сок,
съесть в хлебном чёрного кусок.
Напротив генеральский дом, Валера.
Вести застолье признана его манера.
Витает где то здесь его фантом.

Я жил в Гранатном двадцать два.
На Спиридоновке дом 22 дробь 2 Серёжа.
Валера на Никитской малой в доме 2.
Друзья друг друга понимали кожей. 
Мы после классов расставались
у дома утюгом в развилке переулков.
Потом в виду друг друга оставались,
когда на улицы сменили переулки.

С Валерой за одной сидели партой.
Но после школы встречи стали редки,
как после праздничной пирушки жаркой
остались на столе одни объедки.
 
Валерий академию окончил,
и стал служить на самолётной базе.
К извечной пристрастился там заразе:
пирушки офицерские, запой.
Через пять лет вернулся он домой.
Где золотая молодёжь, там и замашки,
жил широко и домом нараспашку.

В родительском подарке чёрной Волге
по городу мотался пьяными ночами.
И было б до аварии не долго,
но ангел видимо хранился за плечами.

Жизнь непутёвая, семья распалась.
Карьера в армии не состоялась.
Иссякли силы, сердце надорвалось,
до пенсии гражданской было малость. 
И в звании майора жизнь закончил.

Серёжин путь насыщен был трудом.
Он сына вырастил, построил дом.
Был преданным семье заботливым отцом,
примерным мужем, просто молодцом.
Притягивал энергией и крепким телом.
Был верен слову и настойчив делом.
Оставил память о себе достойной службой,
душевной теплотой и верной дружбой.