Клубок...

Клубок,
ревущий рвотной серенадой,
губами размотать, как клещ впиваясь в сон,
в обилии всех яств, песок жуя душой,
по клавишам бежать немой минорной гаммой,
поганный рот скелетам завязав узлом,
с гвоздём в зубах, на языке из взглядов,
наговорить в ладонь багряных слов,
закрыться в склепе, проклиная память.


Кусая небо за губу, подобно пенопласту,
седую ночь вкутить в резьбу, по миру раскрошив,
тот звёздный перешеек(от жизни насекомьей к лётной)
играем в имитацию придуманной любви
к не существующим вещам и нить из пластиллина
мы мнём и мнём...мы мнём и мнём...
в надежде смять руками в самый прочный камень.


Болотный омут искры жгут,
заледянелой мерзлотой скрутив виски,
в такт терпких вин,
и с грацией танцора,
вбивая в сердце медный клин,
под звуки вальса в ногу Мендельсону,
шкатулка с балериной петельки руки
вплетает в камень, расплетая корни,
из пустоты в никак уходит мотыльком в ночи.


У списка в пол из бесконечных муз,
по горло в календарь войдя, как в воду,
расковыряв зубилом веки, лягушачьим шагом перепрыгнуть год,
худой и тощий мир, как в ужасе Освенцима,
с годами превращается воображенья плод
в затухший памятник людьми еле заметным.


Фонарь. Скамейка. Тень.
Дома. Машины. Тень.
И кофе льётся в тень,
в дыму сигар нестлевших.
Меж скал цивилизаций
пролит молочный свет,
пуская вспышки
в тело человека,
оставит на асфальте
полумрак теней
и в муравейнике людей
воспоминаний отголосок песен.


Фонарь. Скамейка. Тень.
Рука цепляет тень...