2313

Часть І

Ночь.
Возвратившись из дальних странствий,
я осторожно постукал в дверь
тех, что грешили непостоянством
и предлагали в оплату дщерь

вольных племён, избежавших смерти
проданным бабам благодаря.
Я не боюсь, хоть они и черти.
Я не боюсь, хоть, возможно, зря.

Я не боюсь, потому что знаю,
как покидается Медельин
ночью октябрьской.
Шаг из рая,
и - доставай, давай, кокаин!

Что для влюблённого в осень духа
меток телесных зима?!
Фигня!
Выпал из мира? - Ну, да... непруха...
Но и не страшно.
В чужих огнях

тот, поджигающий, нынче годен
лишь для просушки дурацких грёз,
я же стучусь к абсолютам, вроде,
пусть и воспринятым не всерьёз,

и не стараюсь прорваться к сходням
в мелкое завтра пороков.
Тьма -
это расплющенное сегодня,
светом сведённое вдруг с ума.

Площади, улицы, сны, проулки -
всё лишь не более, чем набор,
шансов на тишь в безголосье гулком
просьбы в тоске разглядеть укор.

Ладно, пустое.
Стучусь.
Не слышат.
Видно, запили вчера бедой
счастье иметь, коль не мир, так крышу
над опечаленной головой,

вот и утратили нюх охоты
на заблудившихся.
Буду ждать
в мелкой кафешке за поворотом
с вывеской «Выпил? Налей опять!»

Бледный чудак, как тогда, в Мадриде,
досточку с буквами мне принёс.
- Здравствуй, скиталец. Ты снова видим? -
тихо, без трепета, произнёс.

- Также, как в прошлый: немного  снеди -
овощи-гриль да графин вина?
- Нет, - выдыхаю - я нынче беден,
так что лишь пойло.
Мне жизнь скучна

в этих расщелинах драм пустячных,
коими полон подлунный мир,
без алкоголя...
Он глянул мрачно,
выдохнул.
Рядом, мелькнул мундир

местной полиции.
Воздух сжался
до состояния «хочешь - режь».
Я не хотел, ведь не зря скрывался
в странном наборе чужих одежд

кто-то другой, не рискнувший бросить
всю свою нервную жизнь на кон
ради попытки найти в вопросе
лёгкого Питера - Оймякон.

Выпил.
Подумал.
Коснулся мыслью
кожи немого пространства.
Встал.
К двери у входа метнулся рысью
кто-то ночной, показав оскал

злобного татя.
Пускай елозит,
мне же до лампочки душ грызня.
Вышел на улицу.
Там морозит.
Надо б пристроиться у огня,

а не таскаться по тёмным барам
северных веток.
Вошёл назад.
- Эй, половой, нарисуй мне кару!
Я покидаю твой тёплый ад.

Тот подошёл, на клочке бумаги
вывел две цифры и прошептал:
- Если не хочешь пасть в передряге,
дуй через чёрный, там есть портал

к ним, в параллельный тому, что видишь,
мир бестелесных. Давай, беги. -
и отвернулся, будто в обиде,
времени заду поддав с ноги.

Что ж, хорошо.
Рисковать не буду.
Выйду, как велено, через мрак
овеществленного страхом люда,
что убивается за пустяк.

Ручки дверной на чуток коснулся
и растворился, что свет во тьме...
Холодно.
Где это я очнулся?
Вроде, не дома... и не в корчме.

Но... подожду, пусть глаза привыкнут
к иссиня-чёрной округе.
Вдруг
кто-то бесконтурный резко цыкнул,
вызвав природный вполне испуг,

и начертил, как лучом маячным,
знак бесконечности в пустоте
нового мира, чтоб вдруг невзрачно
выдохнуть:
- Снова дают не тех...

Видно, и впрямь на планете туго
с чем-то, реально дающим свет.
Жаль...
Эй, пришелец, скажи, а друга
там у тебя с белым сердцем нет?

Здесь, понимаешь ли, хлад да темень,
а не весёлой любви очаг...
- Знаешь, я нынче пока не в теме,
и не зачем-то пришёл, а так,

ситуативно...
Хочу подумать
о безответном и пользе лжи,
сложенной страхом в надежды суммы,
сбитые зрелостью в миражи.

- Что ж...
Раз такая теперь петрушка
выросла в людях, пускай... пускай...
Ты не спеши.
Подойдёт старушка
и препроводит твой выдох в рай,

а уж потом, если всё ж проснёшься
и возжелаешь в себя прийти,
душу отдашь и опять вернёшься,
линии вместо найдя пунктир,

чтоб прерываться хотя бы телом,
коль уж душа бесконечна...
- Стой!
Ты предлагаешь куски?.. пробелы?..
Лишь для того, чтобы выдох мой

рая коснулся?!
Но мне не надо!
В деле покоя я сам мастак,
и не боюсь ни людей, ни ада,
что предлагается за пятак

теми ж людьми.
Мне б чего другого...
Верного... нежного... от того,
кто не торгует начальным Словом
ради спасения своего!

Что-то во мраке в ответ вздохнуло,
и прошептало:
- Тогда, не стой...
и отпускай этот мир в загулы,
чтоб не попасться в души застой.

Коль нападают - алкай победы...
Если сдаются - ищи подвох...
Люди давно производят беды,
веря, что этого хочет Бог...

Гром.
Рассечение.
Неба вспышка.
Вялая проба открыть глаза
и, осознав, что мне смерть - не слишком,
я возвратился тотчас назад.

Видно, не время ещё на плаху,
надо бы что-то и здесь успеть.
Съездить в Буэнос... не сдаться страху...
и, наконец-то, себя допеть...

Так что, впишу-ка я пару строчек
в тексты Всевышнего.
Благо, в них
Автор беспечно не ставит точек,
ритмом питая свой белый стих.

Надо бы лишь подобрать чернила
и попросить принести перо.
Быть незаметным, однако, мило.
Правда, мешает души тавро...

Значит, мне, всё-таки, нужен выход
к собственной тени и сонму тех,
кто наслаждается жизнью тихо,
не покупая чужих утех.

Я оглянулся, трактир был полон,
сердце пустынным, безумной ночь,
и, осторожно пройдя по полу,
вышел на улицу.
Думы - прочь...