Случайная встреча

  По улицам города в царственном наряде кружилась осень. Вера шла по скверу, а на плечи ей падали яркие листья. Её глаза устремлялись в прозрачную небесную лазурь. Нежное солнце весело заглядывало в лицо и щекотало его золотистыми лучами. Вере хотелось улыбаться, и она улыбалась. Красота природы радовала и умиляла душу.
– Замечательный день! Да, что там день, жизнь замечательная! –
В конце сквера Вера увидела мужчину с инвалидной коляской и женщину. Расстояние между ними сокращалось и теперь Вера различала их лица. Это были Сергей и Людмила, а в коляске сидел сын Дима. Ему, вероятно, уже исполнилось семнадцать лет, но выглядел он на четырнадцать. Ноги юноши висели и слегка покачивались. Корпус тела как-то неловко перекошен вправо. В кулаке, прижатом к груди, он удерживал три кленовых красных листочка, видимо вложенных в ладонь кем-то из родителей. На его бледном лице Вера приметила до боли трогательную улыбку. С правого уголка рта стекала слюна.
Сердце Веры сжалось в комок, и её улыбка исчезла в тот же миг. Она вспомнила то время, когда ходила на патронажи к новорождённому Диме. А было это осенью тысяча девятьсот девяностого года.
Мальчик родился с очень жёлтым цветом кожи, но это была не физиологическая желтуха, которая у новорождённых детей проходит быстро. Цвет кожи у Димы стал обычным только на третьем месяце жизни. За этот период он отлежал в больнице и в институте. Массаж, гимнастика и различные медикаменты слегка поддерживали, но стабильного улучшения не наблюдалось. Дима ел, пил, рос, но тело его не слушалось. Он не мог ни перевернуться на живот, ни сидеть, ни стоять.
Ходить на патронажи к такому тяжелобольному было психологически трудно, но как же трудно было его родителям! Почему же с ними такое произошло?
Лет восемь тому назад Вера виделась со своей знакомой старенькой Любовью Васильевной и с болью и сожалением поделилась с ней о больном ребёнке и несчастных родителях. Нет, не специально она это сделала, а пришлось к разговору. Та, выслушав Веру, спокойно и негромко спросила: – А зачем же Сергей бросил жену и годовалую дочку, которая родилась слабослышащей? Вначале-то думали, что она совсем не слышит. –
– А разве он ранее был женат? – Удивлённо спросила Вера.
– Да. Я и говорю, что женат был и бросил свою первую жену и дочь. Он тогда ушёл от трудностей, а надо было немного потерпеть. Бог-то всем нам испытания посылает и смотрит, будем ли мы любить своих близких в момент испытаний. Дочь его Аня – это его кровь и плоть, а он её отверг. Вот ведь какой грех. Он ушёл, надеясь на то, что судьба пошлёт ему лучший вариант, а оно вон как вышло. Жена его Надя отдавала девочке всю себя, не взирая на трудности матери-одиночки. Она всё молилась да в монастырь с ней ездила. Может быть по молитвам её Господь и отверз слух Аннушке в полную силу и заговорила девочка. –
– Любовь Васильевна, а Вы откуда знаете об этой семье? – Спросила Вера.
– Да я же помогала Наде, ведь ей тогда было очень тяжело. Маленькая Аня часто болела и Надежде нужно было ходить в аптеки, магазины, да мало ли куда. Мы с ней живём в одном доме и подъезде. А теперь она мне помогает. Мои-то все поразъехались кто куда и у всех своя жизнь. Редко приезжают, а Надя меня не оставляет. Мы как будто родными с ней стали. –
– А Сергея Вы тоже знали? –
– Не знала, а видела. Красивый, статный, видный. С ним я не общалась, ибо мы с Надей тогда ещё не были знакомы. А потом я встречала его с новой женой. А через года полтора кто-то мне сказал, что у него родился очень больной мальчик и тогда я вспомнила, что «Бог поругаем не бывает. Что посеет человек, то и пожнёт».
Однажды я забрала Аню из садика, и мы с ней пошли на детскую площадку. Там я увидела Сергея. Его сынишка лежал в коляске, а он стоял рядом и жадно смотрел на весёлых здоровых детей, которые бегали, прыгали, качались на качелях. Узнал ли он свою дочку Аню, не знаю. Вероятнее всего нет. Во всяком случае он никак не отреагировал на её присутствие. Я подошла к нему, и мы разговорились. Из его уст я более подробно узнала, что его ребёнок безнадёжно болен и посоветовала прилепиться к Церкви, чтобы окрестить мальчика и каждый день молить Бога о исцелении своего сына и о спасении души. Не знаю, услышал ли он меня или нет. Надежда говорила, что через какое-то время он стал заходить к дочери. Приносил гостинцы, игрушки и деньги. –
– Любовь Васильевна, мне кажется, что он услышал Вас. – Сказала Вера. – Раньше, когда Дима только родился, в их общежитской комнатке не было ни икон, ни крестов на шее. А потом, когда они купили квартиру, это было в девяносто пятом году, на шее самого Сергея и мальчика я увидела православные крестики. Показалось мне при последней нашей встрече, что Сергей стал более заботливым, воздержанным и спокойным. В сентябре того года я перевелась в Дом ребёнка и более с ними не встречалась. –
– А Анечка у Нади уже в пятый класс перешла. – Продолжала Любовь Васильевна. Девочка растёт, умнеет, хорошо учится.
Надежда оказалась однолюбкой: после ухода Сергея она так и не вышла за муж. За ней до сих пор пытаются ухаживать, но она всех отвергает. –
Вера и Любовь Васильевна тепло побеседовав расстались и никогда более не встречались, ведь Любови Васильевне было уже за восемьдесят.
Пролетело десять лет и вдруг в осеннем осыпанном золотыми листьями сквере произошла случайная встреча Веры с семьёй Сергея. Они поравнялись, но Веру Анатольевну, их патронажную сестру, никто не заметил. Она, конечно, постарела. Сергей и Людмила беседовали и улыбались. Сергей то и дело наклонялся к Диме, вытирая платком слюну с его лица и ласково что-то говорил. Как показалось Вере, Сергей нёс свой крест с достоинством, терпением и любовью.
Солнце убегало за пухлые облака и снова возвращалось. Лёгкий ветерок обрывал разноцветную листву и раскачивал серебристые паутинки. Два подростка, с опаской поглядывая по сторонам, поджигали сухие листики и те быстро сгорали, а Вере подумалось, что и человек испытывается огнём, но не вещественным от спички, а огнём жизненных испытаний.
– Дай же нам, Боже, всем пройти этот огонь и не сгореть, как сгорают листья. – Прошептала Вера, продолжая свой путь.

Имена героев изменены.