Живу, Господи

Утро. У мамы собрались соседки, посудачить. Как же, сын вернулся. И не откуда-нибудь, а из армии...
Уходил худой, кособокий--а пришёл красавец: стройный, подтянутый, ладный... Что-то в глазах неспокойное, но это пройдёт. Как ни как, на войне был...
Утром проснулся: "Мам, а блины будут? С поджаренной корочкой, как я люблю?"...
А мама уже у печки хлопочет: и блины, и оладушки, и каша пшённая, запечённая в горшочке...
Встал, потянулся: "Живу, Господи!"
Взял полотенце и на речку. Благо, что за огородами, никуда спешить не надо...
Прыгнул с мостков в обжигающую холодом воду: "Мама, как хорошо!"...
То-ли речка обмелела, то-ли вырос--два взмаха, и на той стороне; и назад, веселясь, как ребёнок! Задержал дыхание, и в глубь, к карасям: "Живу, Господи! Живу!"...
Долго сидел на мостках, греясь на родном, деревенском солнышке... И вспомнил...

"Духи" загнали их в ущелье. Отбивались последним, что было... Прощай, мама! Прости, что не сказал, как я тебя люблю!..
Пуля обожгла плечо, тупо ударив в воспоминанья... Оглянулся--держись, братва! Еще немного...
И тишина... За речкой, на пригорке, о чём-то застрекотал кузнечик. На мгновение замолчал, как будто настраивал свою скрипку и... полилось, вдаль унося мелодию лета: "Живу, Господи! Живу!"