Болеслав Лесьмян. Похороны Дон Жуана

Pogrzeb Don Zuana

Zbladla twarz Don Zuana, gdy w ulicznym mroku
Spotkal swoj wlasny pogrzeb, i przynaglil kroku.

I zatracil roznice miedzy cialem w ruchu
A tem drugiem, co leglo w trumiennym zaduchu.

Czul tozsamosc obojga– orszak szedl pospiesznie
A jemu sie zdawalo, ze w miejscu tkwi smiesznie.

Czekal, az usnie w Bogu, lecz stwierdzil naocznie,
Ze Bog nie jest– noclegiem,– i ze juz nie spocznie.

Pogarda na smiertelne odpowiadal dreszcze.
«Spi snem wiecznym»– szeptano, ale nie spal jeszcze.

Szedl coraz bezpowrotniej– w pozgonnym rozpedzie.
«Spi snem wiecznym»... Snu niema i nigdy nie bedzie!

«Szczesliwy! Juz nie cierpi!»– tak mowiono wkolo,–
A on w swiat trosk mogilnych kroczyl niewesolo,

W swiat, gdzie pierwsza uluda jest ostatnie tchnienie,–
I zaczelo sie nowe– nieznane cierpienie.

Dzwony jeszcze dzwonily. Nie sluchal ich wcale.
Szli ludzie– dotad zywi... Minal ich niedbale.

Czczosc dzwonow i daremnosc zrozumial pogrzebu
I zmarlemi oczyma przygladal sie niebu.

Boleslaw Lesmian



Похороны Дон Жуана

В некрологе увидев своё имя,
он побледнел и шаг ускорил мимо,

не различая труп с новёхим телом:
то разлагалось– это чуть не пело.

Он чувствовал тождественность их: с гробом
едва ползли галопом по европам.

Он ждал почивки в Боге, но заметил,
что не ночлег Он, отчего и светел.

Агонию свою с презреньем встретя,
свободный вне плоти что вольный ветер,
 
к сну вечному напутствуемый, брёл он
вглубь того света– без веянья дрёмы.
 
«Счастливый: выстрадал своё!»–, твердили,
а он в тоске шагал к страстям могильным,

где первая иллюзия с последним вздохом,
всё иначе, но так– и столь же плохо.

Колокола ещё звенели– он не слушал,
и даже не взирал на выжившие души:

отверг тщету и суетность обряда—
и в небо засмотрелся полым взглядом.

перевод с польского Терджимана Кырымлы