Избавься от пренебрежения к братьям меньшим...

 (Одна из 50-ти новелл к моей книге "Советы для женщин послебальзаковского возраста")

                ***

   Милые и благодушные собеседницы! Ни одной минуты не сомневаюсь, что познакомившись с эпизодом из моей совсем детской жизни, о котором я хочу рассказать, Вы меня поймёте и проникнитесь чувствами, которыми прониклась однажды, несколько десятилетий назад, я.

   Тогда я с родителями жила в большой коммунальной квартире, в которой беды, торжества и гости, придя к кому-то одному, распределялись почти на всех живущих в ней. Все считали своим долгом улыбнуться и раскланяться любому визитёру, входящему в общую дверь.
      В углу нашей комнаты стоял весьма изящной формы красавчик буфет с резными деревянными фрагментами и узорным стеклом. Однажды утром, когда взрослые были уже на работе, я восседала за большим столом и в совершенной тишине занималась рисованием. Рядом в зелёном ведре стоял фикус, тень от которого падала на мои творения и придавала им какую-то особенную глубину и серьёзность. Вдруг я услышала доносившиеся из угла комнаты короткую возню и последовавший за ней жалобный писк. Я насторожилась. Сойдя со стула и на цыпочках подкравшись к буфету, заглянула под него. Увиденное заставило моё детское сердечко затрепетать от жалости: в капкане, поставленном туда, видимо, отцом, дрожала и билась мышка. Охваченная глубоким состраданием к маленькому живому существу, безжалостно зажатому хитроумным механизмом, я поспешила к нему на помощь. Металлическую ловушку с пленённым зверьком я вынесла в подъезд и, приложив немало изобретательности, высвободила бедолагу…

   И хотя моя эпопея по спасению братьев меньших продолжалась весьма успешно и далее, один случай отдаёт горечью по сей день. Это произошло в студенчестве на уроке физиологии, когда нам, готовящимся стать преподавателями естественных наук, демонстрировали такое свойство живой материи, как рефлекс,  на лягушке, сравнивая его проявление до и после обезглавливания животного. Я смотрела на момент усекновения головы несчастной амфибии не просто с жалостью, но с ужасом, и моя нервная система не приняла  этого зрелища. Я разрыдалась вслух. Вся аудитория в изумлении повернула головы в мою строну и, полагаю, моя неожиданная реакция на то, что спокойно делается там почти каждый  день, возымела действие: бедная мокрая тварь  была в душе оплакана ещё кем-то.
   Позднее, я много думала над взаимоотношениями человека с братьями меньшими. Я пыталась вывести формулу, где учитываются взаимные права, иерархии, взаимовыгода, разумность и инстинктивность, все смыслы и бессмысленности. И резюме, которое я получила, как итог раздумий и поисков, следующее: «Каждая тварь, включая человека, имеет право на жизнь под солнцем. И ни у кого этого права не больше. Наличие серой коры у Homo обязано лишь помочь понять это равенство».
   Понимаю и принимаю ваше недоумение и вопросы, вроде: «Неужто мышей следует жалеть и разводить в собственном жилище?» или «Не  лягушка, так кто-то другой должен пострадать во благо науки».

Милые и великодушные слушательницы! Я не знаю ответа на этот вопрос. Может быть, в нашем сознании произошла трагическая деформация, за которой последовало попустительство к призыву «Убей!». Может быть, мы заблудились в лабиринтах, по которым двигались к вершинам совершенства да и сникли, остановившись в развитии на начальных стадиях. Не знаю. Но давайте подумаем над этим. Подумаем сердцем….