Когти Архимеда

***


Длилась года жестокая война.
Распростерла тень свою над Римом
Сень великих башен Ганнибала.
И вся была изрыта сицилийская равнина.

Шел вперед Марцелл с боями,
Ему давались схватки тяжело.
И помощь с опозданьем, пора б уже на материк.
И Фабий Максим где-то там завяз в крови.

И вот город осажден, их ждал там провиант.
Но гений Архимеда все атаки отражал.
Окружил он Сиракузы кольцом своих машин.
Что на войско Рима взирали там со стен,
Создавал успешно их великий Архимед.

Метали камни камнеметы под стон горящих Эпипол,
И встал недоуменно под стены римский флот.
И хватались осажденные крючьями со стен,
Что рвали и топили корабли, и бросали на утес.

И Аппий Клавдий Пульхр только пучил глаза,
Когда катапультой осадная башня была обрушена.
Поджимало время, и не было пути назад.
И все также скорпионы инженера громили врага.

Стоял непримиримо Архимед, и смотрел со стен.
Пока весь римский флот не отошел назад совсем.
И даже тут настигали его зеркальные лучи.
Тряс руками в бешенстве бессильном Клавдий Марцелл,
Когда вокруг на беспощадном солнце возгорались корабли.

Осень, праздник Артемиды. Клавдии идут на штурм.
Но спит вся Акрадина, и охрана вся пьяна.
Нашелся тут предатель, прокрался он к стене,
Открыл Марцеллу вход, пока лежали все во сне.

Ворота пали. Визги, стон и плач.
И крыши вилл окутал черный дым.
Рим ликовал и праздновал победу,
И населенье было взято в плен.

И нескончаемой рекой солдаты
Вливались в бреши древних стен.
Обречен был тот, кто встал случайно на пути:
Солдаты шли и вырезали всех.

Разбежались мародеры, рыщут по углам.
И лишь среди всего того бедлама
Сидел старик над чертежами,
Был глубоко он в думы погружен.

И там, средь развалин и руин,
Его встретил воин Рима и узнал: -
"Встань, старик. Там консул ждет.
Там ждет тебя Марк Клавдий Марцелл,
Приди к нему и поклонись!"

Но безмолвен был великий Архимед.
Лишь вежливо бросил он ему ответ: -
"Ты отойди, и не мешай решать задачу."
И во тьме сверкнул тот острый меч.

И потемнело все перед глазами,
Небо Сиракуз объяла тишина,
Когда воткнулся в спину гладий.
И выпала из рук незавершенная задача.

Чувствовал ли гнев иль сожаленье,
Иль может угрызенье, о, римское отребье?
Когда упал пронзенным тот ученый,
Проливая кровь свою на мостовой?

Все также светит солнце над равниной,
Все также проливает над Сицилией лучи.
Но ты забыл об этом и не знаешь, что сказать.
Тебя поглотили воды Леты. Ты проклят и забыт.

Ведь теперь кровь Архимеда на твоих руках.
Ведь теперь виновен весь Рим из-за тебя.
Как не поразила сразу молния Зевеса?
Здесь, в землях Греции, презрен богами ты.

Неизвестный мародер. Дитя безумной бури.
Ты носил так долго волчью шкуру,
Что не осталось ничего. Ни эмоций, ни чувств.
Только смерть и пепел. Жажда, злость, и все.

И пред совершённым злодеяньем
Все войны мира вмиг померкли.
И потрясен был даже сам диктатор,
Сколь была ужасна участь геометра.

О чем хотел поведать миру тот ученый,
Ужель не узнает остальной весь мир.
Res ipsa declarat, какие-то труды и мысли Архимеда
Остались все же на века. Спасибо, Рим.

Ты видел как темнела кровь на руках, мародер?
И как стали вдруг темны над Сиракузами небеса?
Ты не заметил, ты жаждой наживы был опьянен,
Ты просто ткнул старика в спину и дальше пошел.

Лишь молчали Сиракузы в предрассветной тишине,
Лишь катилось яблоко упавшее по земле...
Упавшее яблоко, и некому было его подобрать.
Кровь Архимеда на руках твоих, солдат.

А волки рвали на части провинции гордого Рима.
И некому было сказать, что светоч разума угас.
А ты праздновал победу. Ты шел, смеялся и пел.
И раздавался вдали твой нестерпимый, твой пьяный смех.

Все также светит солнце над Сицилией...
И лежат давно те римские галеры, на дне погребены.
Но мир запомнил "когти Архимеда", твои зеркальные лучи.
Мир не забыл твой инженерный гений, твои орудия машин.



*Res ipsa declarat (лат.) - само собой разумеется.