Лишь небо и море

Лишь небо и море, и я между ними,
Не зная к которой стихии примкнуть,
По белому свету ветрами гонимый,
Пытаюсь нащупать свой собственный путь.
И новые страны всё ближе и ближе,
Озябшего путника ждут у костра;
Измятый пергамент пером не обижу,
Поведав о том, что случилось вчера:
Повсюду во Франции пел я канцоны
И вслед мне кричали: - «Виват, трубадур!»
«Английские львы» отбивали поклоны
Как будто вернулся великий Артур.
О древних конунгах мне тихо шептали
Ветра скандинавских мистических стран.
Холодные волны покорно внимали
Приказам моим, пронося сквозь туман.
Рыбак седовласый из финской столицы,
Хмелея от браги, рассказывал вновь,
Про то, как когда-то, помимо традиций,
С варяжской смешалась славянская кровь.
А вскоре увидел я шведские флаги.
И в сёлах, и даже в больших городах
Поверья о троллях, о викингах саги
Поныне искрятся у всех на устах.
Верховная жрица раскинула руны,
Заслышав восторженный голос в дали:
Я тешился в водах волшебной лагуны
На лоне бесплодной исландской земли.
Норвежские фьорды – подобие рая,
Скрывая вершины в седых облаках,
Старинных богов в тишине призывая,
Клялись сохранить моё имя в веках.
Но даже в Валгалле не будет покоя,
Коль асам на верность решишь присягнуть.
Пусть вечность сама избирает героя!
И я продолжал свой таинственный путь.
Я помню, как в горьких слезах расставался,
В грозу уносимый мятежной волной,
С холмами, с которых когда-то спускался
Сам Патрик – великий ирландский святой.
Шотландские горцы меня приютили
На несколько тёплых безоблачных дней,
Волынку Маккензи в подарок вручили,
Не зная, что в тайне я думал о ней.
Германия, Бельгия, Уэльс, Нидерланды
Сверкали как жемчуг на шее Земли.
По северным водам датчане – гиганты
Бесстрашно водили свои корабли.
Я был восхищён мимолётным знакомством
С великим МакЛиром на острове Мэн;
Не стоит поверья ровнять с вероломством,
Добра не прибудет от стёртых колен.
А вера моя лишь растёт и крепчает,
Стяжая небесного свойства дары.
Господь на молитвы мои отвечает
Мотивом святой Елеонской горы.
Объятый легендами, сном и туманом,
Я странствовал словно по склонам времён,
По землям и водам могучих норманнов,
Воинственных кельтов и прочих племён.
Манили испанские знойные пляжи
И звуки фламенко, вздымавшие страсть;
Старинные замки, как грозные стражи,
Пытались не дать мне из виду пропасть.
Но я был проворен и двигался дальше,
Моря, океаны во мгле бороздя.
Смеялись сирены и пели без фальши,
С ума моряков заплутавших сводя.
Мой дух, лишь единому Богу подвластный,
Языческой магии гордо не внял.
И день был счастливый, и день был ненастный,
И время бежало, а я догонял.
Эстония, Латвия, Польша, Россия,
Фарерские, Шетландские острова;
Что дальше, скажи мне шальная стихия,
Где радостней, где «зеленее трава»?
Пусть Зевс – громовержец, на греческих скалах
Мне явит свой грозный божественный лик;
Седой Посейдон, при покорных вассалах,
Из пены морской пусть восстанет на миг.
Внимавшие дивному слогу Гомера,
Не примут моих сокровенных стихов,
Но славная песня, как крайняя мера,
Заставит заплакать античных богов.
На Кипре, где воинство помнят Христово,
Где Ричард венчался и смуту чинил,
Мне вспомнятся все, до единого слова,
Стихи, что когда-то я сам сочинил;
Поэмы о гиблых Крестовых походах,
О гнёте и вере с обеих сторон,
О двух одичалых враждебных народах,
Постыдно поправших священный закон.
Покоится в прошлом величие Рима
И пафосный возглас, что Рим это свет!
Но гордая слава по-прежнему зрима,
Как призрачный отблеск великих побед.
Империи гибнут от собственной спеси,
От пагубных ядов и подлых интриг,
Мы знаем об этом из мифов и песен,
Из подлинных хроник, надуманных книг.
Я падал и плакал на хладных руинах
И снова в восторге хмельном воспарял.
Верхом на драконьих чешуйчатых спинах
Вершины мистических скал покорял
Но снова лишь небо и дерзкое море,
Оно не прощает беспечных юнцов.
Наказанный штормом, окажется вскоре
В ряду всех бывалых морских храбрецов.
Картины живой черногорской природы,
И нежных закатов на острове Крит,
Словенских соборов небесные своды
Тревожное сердце навек сохранит.
Меня соблазняли хорватским курортом,
Пугали пророчеством злых мудрецов,
А я убегал, не знакомый с комфортом,
В бардовую тень португальских дворцов.
Пусть стали слегка современней фасады,
И толпы зевак возле каждой стены,
«старуха Европа» не знает пощады,
Разит на повал волшебством старины.
А вскоре, добравшись до нового Света.
Я к племени Майя решился примкнуть.
Индейцы радушно встречали поэта,
Порадовав золотом шею и грудь.
Седые шаманы, почтенные старцы,
Мне хвастались мудростью прожитых лет,
Их хриплые песни и дикие танцы
Неистовых духов являли на свет.
Но дикие ритмы и золота груды
Надолго меня задержать не смогли.
Мелькали Карибы, Кайманы, Бермуды,
И нехотя таяли в знойной дали.
Судьба словно новую книгу писала,
По строкам и главам скользила ладья,
И сердце настойчиво ум убеждало,
Что этот скиталец действительно я!
Что дальше, Сицилия или Монако?
А может быть снова на Ближний Восток?
В слепом ожидании вещего знака
Я грежу о солнце, как зимний цветок.
Воззвав с благодарностью к Господу Богу
За каждый поход и за каждый привал,
Рискну попросить указать мне дорогу
Туда, где уже я когда-то бывал.
Угасшие Персия и Византия
Низвергнуты в вечность и бдят в темноте.
Незыблемо царство, в котором Мессия
Творил чудеса и страдал на кресте.
Блаженный – идущий по жизни достойно,
А я лишь надеюсь грехи искупить,
У Гроба Господня душой не спокойной
Раскаяться, сердцем прощенье испить.
Дороги Господни неисповедимы
И сколько ещё предстоит их пройти!
Извечно по свету бредут пилигримы,
Надеясь на правильный выбор пути.
Утешиться сердце, собьётся оскома,
Воочию мир удивляет вдвойне.
Но тихие радости отчего дома
Всегда будут святы и дороги мне.
Великое счастье – по свету скитаться,
Вкушая то пряник, то огненный кнут,
Когда есть куда и к кому возвращаться,
Когда тебя трепетно любят и ждут.
Избитый раскатами бури и грома,
Беспечно повздоривший с буйной волной.
Познав всё, что было ему не знакомо,
Восторженный странник вернётся домой.
Богатство не в титулах знатного рода,
Не в золоте, спрятанном в старый комод.
Богатство в легендах о прежних походах,
Богатство в надежде на новый поход!
Лишь небо и море, и я между ними…