Скажи-ка, тётя, ведь не даром...

Скажи-ка, тётя, ведь не даром
Ты с платиновым портсигаром
Клиенту отдана?
А раньше дамочки другие
К нам льнули. Да ещё какие!
Не алчные, не дорогие
И не тебе цена!

Да, были бабы в наше время,
В которых извергалось семя!
Богини, блин, - не вы!
Плохая им досталась доля, -
Зарплату мужнину мусоля,
Мечтать, себя в глуши неволя,
Доехать до Москвы!

Но мужики не отступали,
Едва атаки отражали.
Ворчали старики:
«Что ж мы? Самим мести квартиры,
Костюмы гладить и мундиры,
В штанах и майках штопать дыры,
Отстирывать носки?!»

И вот очухались: доколе!
Пошли искать красавиц в поле.
Те шепчутся: «Идут!»
У наших ушки на макушке.
Ох, поснимаем с них мы стружки!
Они ж, итить их, хохотушки,
И бровью не ведут.

Забил своей я сзади туго
И думал: «На тебе, подруга,
Прими за спесь твою!»
Что тут хитрить между собою?
«Ну я тебе еще повою!
Клянусь, ответишь головою.
Сбежишь в Москву – убью!»

Два дня мы были в перепалке.
Я мстил, не кинул ей ни палки.
Ждал молча третий день.
Повсюду стали слышны речи
Её подруг: тикай далече,
Пока тебя не искалечил
Твой с мозгом набекрень.

Прилёг вздремнуть я у буфета
И слышал ясно до рассвета
Как та, войдя во вкус,
Меня с наигранной обидой
На пару с тёщей – верной свитой
Вовсю чихвостила открыто,
Поганя наш союз.

И только небо засветилось
Во мне вдруг всё зашевелилось,
Весь этот геморрой.
Как я покрыл их зычно матом,
Таким, который и солдатам –
Ни ВДВ и ни стройбатам -
Не снился с их муштрой.

И молвил я, сверкнув очами
«Ну ладно, дуры, чёрт бы с вами.
Хорош вопить! Отбой!»
Вы так меня уже достали,
Настолько понадоедали,
Что обойдусь я без печали
И вас с самим собой.

Ну и денёк настал! Три кучи
Тряпья в примерках нахлобучив
Кричат: «Нам платья жмут!»
Моя руками и ногами
Пыталась натянуть их маме,
Себе с отвесными боками.
Но тщетно – много ж жрут!

Вам не видать таких сражений
И перемены настроений!
Я просто охренел!
Моя кричала и визжала,
Что ей на шмотки не хватало,
Что в нищете она устала
И быт ей надоел.

Изведал я в тот день немало,
Она меня вконец задрала,
Что хоть кончай с собой.
Она тряслась, как студень, люди!
Смешались вместе зад и груди,
И залпы с кухни, где посуде
Давался ею бой.

Вот смерклось. И мои готовы,
Непримиримы и суровы,
В столицу отъезжать.
А мне уже по барабану.
Долой пусть валят, басурманы.
Я полон спирта и нирваны.
Мне клёво, вашу мать!

Да, были бабы в наше время,
Совсем контуженные в темя!
Богини, блин, - не вы!
Такая им досталась доля -
Поддатый Вася, бедный Коля
И крепкая мужская воля -
Не сдать жене Москвы!