У стены Новоиерусалимского монастыря

Приходили к Обедне пораньше,
С узелками, где чисто бельё,
Оставляя родимую пашню,
Огород и пустое жильё.

Быстро начиналась Служба
И кадилом освящался Храм.
Разом всё пустое и ненужное
Исчезало, и к горячим лбам

Прилагались сложенные пальцы,
Знаменья вычерчивая крест,
И на исповедь тянулись к Старцам,
Понимая, в них ведь что-то есть!

Причащались, и Благословение
Получая, как священный дар,
Шли домой, и ласковое пение
Было сладко сердцу, как нектар!

Жили, Бога не гневили,
В бедности, но в чистой простоте,
Но однажды утром всё забыли,
Взяли ружья братья во Христе!

В монастырский двор, как воры,
С шумом ворвались они тогда,
И игумну выстрелили в голову,
Божий страх утратив навсегда.

Сгрудили монахов, и прикладами
Повели за стены на расстрел,
Как деревья срубленные падали,
Мои братья! И не захотел

Ни один из них избегнуть доли,
И в молчании принимая смерть,
Крест нательный, защитив ладонями,
Все старались в небо посмотреть!

Убиенных потопили в реченьке
И пошли, шатаясь, по домам,
Напились, и только поздно вечером
Выпустили жён, а сами – в "хлам".

И завыли в голос бабы с детками,
Тех монахов, помня имена,
Ночью с дочерьми и малолетками
Всех отпели до утра тогда!

Нынче снова монастырь отстроился,
Молодых насельников приют.
Бабки у стены усердно молятся:
«Может, этих всё же не убьют?»

23 апреля 1998 г.