Гимназистка города губернского

Не любила грубого и дерзкого
В ореоле юной чистоты
Гимназистка города губернского, –
Детский профиль, тонкие черты...

Не прельщалась лихостью гусарскою
И держала на своём столе
Надсона, Тургенева и Чарскую,
Ландыши в гранёном хрустале.

Мимо плаца мостиком берёзовым
Проходила просто, без игры,
Зонтиком воздушным сине–розовым
Мило прикрываясь от жары.

Ну, скажи теперь, тоска вселенская,
Почему ушла из бытия
Эта вот – калужская, смоленская,
Барышня губернская моя?!

За чертой разломов сокрушительных,
У истока нового пути
Много есть красивых и решительных,
А таких, как эта... не найти.
 ________
 * На фото:
    барышня–калужанка, фото начала ХХ века.

Снимок сделан в калужском фотосалоне Юлия и Стефании Адамовичей. Это было семейное дело фотографов. В начале ХХ века их салон располагался в центральной части города в доме № 2 на Плац–парадной площади, позже переименованной в сквер, носящий с советских лет имя главного международного преступника всех времён Ульянова (Ленина). Мне, калужанину, этот снимок особенно дорог. Есть в лице, в образе этой девушки (и в лицах её современников, людей Старой России, Царского времени) что–то, не выразимое словами, но подсознательно ощутимое как чистота и свет, едва ли не навсегда утраченные нами, – вернее, вытравленные, выбитые из нас столетием лжи, насилия и бессовестного антихристианского пафоса.