Полдень

По тропинке из песочка,
Полдень вверх по серпантину
Поднималась на носочках
Коромыслом взяв лучину.
 
Слева утро + вечер справа,
Под ногами ночи полночь.
Как оса стройна и справна
Не обуза юность в помощь.
 
В вёдрах плещется водица,
Чистым студнем из речушки,
На жаре бы освежиться,
Накупала искр веснушки.

Солнце высушило спину,
Светлый пух блестит на шее,
Наливает губ малину,
День, другой гляди поспеет.

Лён волос завит в колечки,
Лета влажным ветерочком.
Вслед парней летят словечки,
Разрумянив междустрочьем.

Поднялась по серпантину
С коромыслом без печали,
Оглянулась на долину,
Ей бы крылья за плечами...




Наслаждение Вещью. Беглый ликбез по Лакану
Сама этимология указывает нам на то, что психоанализ стремится разобраться в динамике душевной организации, чтобы идентифицировать внутренние причины наблюдаемых следствий. Таким образом, основную проблему психоаналитической концепции можно сформулировать так:

«Что и как определяет человека в его мыслях и поступках?».

Лакановский психоаналитический дискурс представляет собой вполне самостоятельный мировоззренческий универсум. Как и всякое мировоззрение, его можно либо принимать, либо отвергать, но философия не может его игнорировать. Посему мы предлагаем познакомиться с тем, как Жак Лакан отвечает на основной вопрос психоанализа.


В теории психоанализа человек предстаёт желающим субъектом, причём желание, которое определяет его, ему не принадлежит. Это всегда желание Другого. Силу, которая поддерживает власть такого желания, Лакан называет ‘объектом маленькое а‘ (objet petit a). Этот объект – всегда зияние, абсолютная нехватка (нехватка бытия на уровне желания), причина желания как такового.

Следует понимать, что объект а никогда не есть объект, к которому стремится человек, это не ‘желанный’ объект, не объект желания, поскольку абсолютная нехватка никогда не может быть представлена в сознании, но всегда присутствует лишь в бессознательном.
Лакан так уверенно утверждает её существование на основании последствий, а именно, на основании того, что именно ею рождён субъект бессознательного. При этом следует заметить, что формирование нашего субъекта осуществляется в два этапа: на первом ‘кастрация’ инкорпорирует в реальное тело нехватку в виде требования, а втором — нехватка оформляется в объект а–причину желания.

; в самом начале, в некой предыстории, существует только Реальное – нерасчленяемое, а значит, недоступное анализу, состояние псюхэ;

; затем в качестве реакции-ответа на обнаруженную неполноценность das Ding (Вещи, чаще всего — матери), с которой ребёнок тотально связан, возникает первый фантазм;

; этот фантазм, по утверждению Лакана, есть фантазм собственной смерти — иными словами, замечая то, что Вещь не пребывает в вечном блаженстве, но имеет несовершенства (страдает, тревожится и т.п.) ребёнок первым делом предполагает, что Она хочет его смерти. По-видимому, Лакан имеет в виду, что собственная смерть – это первое, что ребёнок обнаруживает в качестве объекта, который мог бы удовлетворить нехватку Матери (нехватку обладания на уровне требования).

Итак, собственно история начинается с момента, когда в Реальное вторгается фантазм, а это есть момент, когда в псюхэ устанавливается регистр Воображаемого. Время чистого воображения (уровень требования) заканчивается вторым тактом инкорпорирования нехватки, на котором Воображаемое-Реальное кастрируется Символическим, что обеспечивает завершение формирования субъекта бессознательного, а именно – возникновение (= выпадение) объекта а–причины желания.

Jouissance

Почему возникновение-выпадение объекта а имеет такое принципиальное значения для субъекта бессознательного? Потому что именно объект а устанавливает в своих правах принцип удовольствия – альфу и омегу Закона функционирования бессознательного как такового.


Принцип удовольствия рассматривается Лаканом в качестве Символического закона, в качестве заповеди, которую можно выразить следующим образом: «Наслаждайся как можно меньше» (поэтому Фрейд изначально называет его принципом неудовольствия). Удовольствие как ограниченное наслаждение гарантирует социально-оптимальное состояние гомеостаза и постоянства, которое рискует быть нарушенным jouissance’ом — наслаждением беспредельным.

Jouissance, необузданное принципом удовольствия, представляет собой инцестуозное наслаждение слиянием с Вещью (Матерью) – возвращение в состояние до-кастрации, неприемлемое для социума. Иными словами, субъект jouissance’а, субъект чистого наслаждения, есть Воображаемое-Реальное-несимволизованное тело.

Субъект бессознательного структурирован так, что наслаждение такого тела он может ухватить только в образовании фантазма – проекции, замещающей отсутствие Символа, так, чтобы субъект бессознательного не мог выпасть из поля желания. Это очевидно на примере базового аффекта — тревоги. В провоцирующем тревогу фантазме «фаллос, можно сказать, везде, он идентичен кататонии, так сказать, дерева и сидящих на нём волков. Он налицо в самом отражённом образе, наделяя его кататонией самого субъекта – ребёнка, ошеломлённого, оцепеневшего, парализованного увиденным до такой степени, что ясно становится: то разлитое повсюду невидимое, что глядит на него в этой сцене, есть не что иное, как транспонировка его собственного застывшего тела, претворённое здесь в усаженное волками дерево» (Семинар Х, с. 322, курсив мой).


Принцип удовольствия здесь не властен: фаллос кататонически явственен, и это беспредельно усиливает интенсивность испытываемого наслаждения. Беспредел возбуждения Реального Воображаемым (оргазм и травма) – единственное, что субъекта не обманывает. Именно это и есть основание удовлетворения.

Напряжение чистого наслаждения никак не символизовано, не ограничено, оно беспредельно разлито по всему фантазму. Это трансгрессивное, ‘нелегальное’ состояние.

Там, где Закон, у субъекта нет и не может быть желанного объекта, он отделён от das Ding. Только там, где Воображаемое и Реальное не пересечены Символическим, возможен инцест. Принцип удовольствия служит границей, по одну сторону которой – субъект, а по другую – неразделённость и беззаконие. Приближаясь к этой границе, субъект принципа удовольствия, то есть наш субъект бессознательного, испытывает страдание, перейдя её – этого субъекта уже нет, он не властвует над телом. Здесь остаётся лишь беспредел jouissance’а – наслаждение Вещью.