Легенда о Чабреце

Эпиграф

Колдует время ароматом лета.
Колдует лето ароматом трав.
И с золотистой кромкою рассвета
под птичий гомон нескольких октав
парит медово-розовый настой
и своенравный дух тимьяна.
Ердяков Сергей

Предисловие

Чабрец  или Тимьян (Thymus) - полукустарничек со стелющимся по земле побегом, достигающий возраста 30 лет. Основной стебель со временем древеснеет, а от него отрастают и приподнимаются вверх побеги второго и третьего порядка, густо покрытые листьями. Листья мелкие, голые, либо опушенные, на очень коротких черешках, расположены супротивно. К июню-июлю на верхушках приподнимающихся побегов образуются многочисленные цветки, собранные в головки. Цветущий чабрец очень красив: он покрывает сплошным розовым или светло-сиреневым ковром склоны холмов и отдельные участки степи. Науке известно 500 тыс. видов растений, 290 тысяч видов описано в атласе лекарственных трав. Происхождение названия «тимьян» имеет несколько версий.  По одной - оно произошло от греческого  «thymon» - сила, мужество. По другой его переводят как  дыхание жизни, дух. По третьей версии  оно связано с греческим  «thyo» - «совершать жертвоприношение».  По четвёртой -  название тимьяна происходит от греческого  же  «thymiama» (фимиам). Этимология русского названия «чабрец» до сих пор не выяснена. Большинство исследователей считают его производным от общеславянского «чабер», того же корня, что чемерица. На Руси ему  было дано множество народных наименований: чабер, чебрец, богородская трава, боровой перчик,  дикая мята, лимонный душок, мухопал, фимиамник, тимьян (русифицированное тимус). Тимьян или чабрец  еще со времен язычества  считался культовым, божественным растением, которое могло не только вылечить, но и оживить человека. Название   «богородская трава»  связывают с обычаем  украшать  его букетиками  церкви в  праздник Успения Богородицы, который бывает в конце августа. Его часто использовали (а кое-где и сейчас используют) во время церковных служб  как благовонную траву вместо ладана, особенно в деревнях, где достать ладан было гораздо сложнее, он являлся одним из ингредиентов миро.  В народной культуре  чабрец является символом воинской доблести, мужской силы. Во многих странах его считают символом плодородия и плодовитости, поэтому венки из чабреца надевали невестам. Пожалуй, главным признаком чабреца является его неповторимый аромат с характерной горчинкой. Первые упоминания об этой траве датируются 2750 г. до н. э., а обнаружены они на древних клинописных таблицах шумеров. Там описан рецепт целебной припарки, в состав которой входят груши, фиги и чабрец. Диоскорид рекомендует настой чабреца с медом при астме, в качестве глистогонного и отхаркивающего средства, при родах и женских болезнях. Плиний Старший в своих трудах приводит 28 лекарственных средств, в состав которых входил чабрец. Авиценна сообщает, что если отварить его в уксусе и приложить с розовым маслом к голове, то это помогает от потери памяти, а также от умопомешательства, летаргии и менингита. Рекомендует он его также как глистогонное, маточное и средство, способное выводить камни.
 В народной медицине чабрец широко используют при заболеваниях верхних дыхательных путей, как успокаивающее при бессоннице у взрослых и детей, наружно - как болеутоляющее при радикулитах и невритах, ревматизме, опухолях, ушибах и т. д. До сих пор в народе бытует поверье, что если спать на подушке, внутри которой находится чабрец, то это приносит здоровье и долголетие. Растение используют в народной медицине, косметологии, парфюмерии и кулинарии.
 В современной научной медицине настой из травы и жидкий экстракт рекомендуются при заболеваниях верхних дыхательных путей. Чабреца трава применяется в составе комплексной терапии инфекционно-воспалительных заболеваний дыхательных путей (трахеиты, бронхиты, ларингиты, бронхопневмонии), местно для полосканий при воспалительных заболеваниях полости рта и глотки (фарингиты, тонзиллиты, стоматиты, гингивиты). Настои и отвары растения используются в качестве примочек, влажных повязок при различных кожных заболеваниях: при крапивнице, длительно незаживающих ранах, трофических язвах. Трава чабреца входит в состав многих сборов и биологически активных добавок. Препараты чабреца обладают многими лечебными свойствами. Настой травы чабреца оказывает отхаркивающее и противомикробное действие.  Он нормализует микрофлору в кишечнике, повышает аппетит, устраняет непроходимость кишечника. Полезен он для почек и мочеполовой системы. Он оказывает спазмолитическое и обезболивающее действия при мочекаменной болезни, цистите. Чабрец в кулинарии используют свежие или сушеные листья чабреца в качестве приправы. Растение имеет горьковатый вкус и пряный аромат. Специю добавляют в блюда из мяса, рыбы, овощей, используют в консервации и выпечке. Чабрец подчеркивает вкус сыра, грибов, меда, яблок, чечевицы и фасоли. Входит в состав смесей специй. Чабрец в косметологии применяют для ухода за кожей и волосами. В косметологии используют отвары, настои. Он подтягивает дряблую кожу, сужает поры и устраняет отечность. На основе растения делают маски для лица и лосьоны. Для ухода за волосами в домашних условиях готовят растворы для ополаскивания и маски для волос. Настой чабреца добавляют в шампуни и бальзамы.
  С чабрецом связано много поверий и обычаев. Его использовали в качестве оберега, помещали  в ладанки и носили на шее, чтобы уберечься от злых духов, от сглаза, от порчи, наведенной колдунами. Верили, что он охранял от домового, наваливающегося по ночам на спящего человека и пугающего его. В народе бытует поверье, что чабрец в подушке, дает здоровье и долголетие. Букетики чабреца  приносили в хаты и ставили в кувшины. Считалось, что пока в доме есть  его запах  - зла не будет. Особенно этот запах благоприятен для детей, он даёт им силу и добро.
 Чабрецу приписывали  и  магические свойства. Например, чтобы узнать говорит ли человек правду, произносили имя этого человека и бросали высушенный  чабрец  в костёр. Если дым поднимался вверх, значит,  говорит правду, если стелился по земле, значит обманывает.  Из него изготавливали напиток, который употребляли на Троицу, когда поминали покойников, а также  на Ивана Купалу - от русалок и прочей нечисти. Этим напитком девушки очаровывали ребят, которые остыли к ним. А те, что были  «на выданье», смазывали им себя, чтобы злые силы не помешали будущем зачатию. По поверьям, чабрец во многом помогает в  любовных делах  -  вызывает любовное томление у женщин, освобождает их от страха перед постельными утехами, а мужчин наделяет  силой, продлевая  ночь любви до бесконечности (он действительно содержит в себе вещества, способные восстанавливать  мужское здоровье). Верили, что пучок чабреца в доме помогает женщинам во всех заботах  -  найти и привлечь суженого, родить и вырастить ребенка, сохранить мир в семье. Отсюда и обычаи, сохранившиеся в некоторых деревнях  до сих пор. Девушки  ополаскивали волосы отваром чабреца перед свадьбой, вплетали его в венки и носили браслеты из его стеблей для сохранения красоты и здоровья. Его  клали  под подушку молодоженам, веточки сухого чабреца вешали  в доме на счастье и достаток.  Верили, что если носить при себе веточку чабреца, он сделает человека смелее, наградит мужеством, решительностью, упорством и храбростью, принесет победу во всех начинаниях. В дом будет приходить добро гораздо чаще, если перед ним растет  чабрец.
 Интересный факт: чабрец, в отличие от большинства антибиотиков, является одной из немногих трав, к которой современные микробы никак не могут выработать устойчивость.
Есть много легенд о чабреце, в основном – казацких. Это и понятно, в старину именно они чаще всего охраняли родные места от набегов чужеземцев.
1.Старая ирландская легенда гласит: если промыть глаза росой, собранной с кустиков чабреца на рассвете первого мая (после Вальпургиевой ночи), то потом можно видеть фей. У рыбаков существует поверье, что окуривание чабрецом рыболовной снасти обеспечивает удачный улов
2.По библейской легенде дева Мария родила Иисуса на подстилке из тимьяна.
3.Есть языческая легенда. Когда лесной бог создал лес, он увидел, что слишком  уж всё красиво и приторно сладко,  и тогда он создал для равновесия горькие травы. Даже высушенный, чабрец способен долго сохранять свой запах. На  Украине это растение  издавна является символом Родины. Его брали с собой, уезжая на чужбину, как память о родном крае.
4.В легенде Петра Гуреева рассказывается, что собирая сына в дальний путь, положила мать ему за  складочку   вещмешка пучок сухого чабреца. На чужбине встретил он  девицу-красу и остался там жить. Долго горевала его мать, но так и смирилась, что не удастся ей увидеть и понянчить своих внуков. Жена все порывалась выбросить  старый вещмешок, но казака что-то удерживало. Наконец, уговорила, но он не дал ей сделать это самой, а принялся проверять, не выбросит ли заодно с ним нужную вещь? И вдруг - что за диво? Рука его нащупала за складкой то, что не им туда было положено. Чабрец за все годы, что пролежал в вещмешке, не утратил своего запаха, а тут так разлился, что потянуло казака домой, туда, где растет  его множество.
5.  Очень красива кубанская легенда о казаке Иване Чегоде.  Как горячий ветер-суховей, налетели на родной хутор турецкие орды. Вспыхнули казацкие мазанки, засверкали кривые сабли.  Увидел Иван Чегода, что все казаки легли под турецкими саблями, попытался пробиться на север. Но когда целая сотня турок преградила ему путь, он повернул своего коня и поскакал на юг, к далеким горам. Далеко позади осталась родная Кубань. Придержал Иван Чегода коня, нагнулся с седла и сорвал кустик степного чабреца – низкой скромной травки с алыми цветочками и сладким запахом. Такой же чабрец рос  у родного хутора, и мать-старуха часто посыпала им чистый глиняный пол хаты. Понюхал казак траву, бережно положил ее за пазуху и въехал в лес. И начало казаться Ивану, что и великаны-дубы, и скромная травка шепчут одно и то же:
      – Казак! Негоже оставлять родную землю. Почему ты здесь, а не с товарищами. Трус!
      – Я не трус! – закричал казак. – Смотри: моя сабля в турецкой крови! В пороховнице не осталось пороху, я его в бою с врагами извел!
      Но дубрава шептала:
      – Негоже бросать родную землю врагу! Трус!
      Замолчал казак, низко к гриве коня опустил свою голову, и тоска жесткой рукой сжала его сердце.
      Так всю ночь ехал он по лесам и ущельям, поднимаясь все выше в горы.  А  утром встретил воинов в бурках и черных, как ночь, папахах. Впереди ехал седой длинноусый старик, дорогая сабля билась о стремена.
      – Кто ты? – крикнул старик Ивану.
      Ничего не ответил казак. Тогда выехали вперед два рослых воина  и, выхватив шашки, закричали:
      – Кто ты? Отвечай нашему полководцу или сейчас твоя голова скатится с плеч!
      Молчал казак. Черная тоска сковала его тело, и все равно было ему – жить или умереть.
      – Кто ты?! Отвечай, о трус, от страха растерявший слова! – снова крикнули воины.
      – Я не трус! – простонал казак и, выхватив саблю, пришпорил коня.
      Скрестились и засверкали сабли. Долго звенели, скрещиваясь, клинки. Но вот широко взмахнул саблей казак, выбил оружие из рук воина и остановил коня – мрачный и могучий, как горная гроза. Закричали от негодования остальные воины в бурках, сверкнули  десятки клинков, но старик засмеялся и велел спрятать сабли.
      – Добрый воин! – сказал он Ивану. – Мне нужны острые сабли и крепкие руки, чтобы бить турок. Спрячь саблю, пришелец, и садись с нами на ковер!
      Иван Чегода слез с усталого коня и присел на мягкий ковер.– Может быть, теперь, за дружеской трапезой, ты поведаешь нам, кто ты и откуда? – ласково спросил старик.
      – Я – кубанский казак Иван Чегода. Была у меня земля родная, любимая, была мать-старушка, была дивчина кареглазая, а сейчас ничего нет, бобыль я! Сожгли мое счастье проклятые турки!
      – У нас общая дорога и одни враги, – сказал старик. – Русские воины и воины солнечной Картли не один раз плечом к плечу стояли против турок. Езжай с нами в Картли, там собирается войско на борьбу с турками…
Как янтарные зерна в четках, один к одному вязались дни. И вскоре далеко по турецкой земле гремело грозное имя Ивана Чегоды. Самые отважные турецкие воины бледнели и поворачивали назад коней, когда на них мчался хмурый, светлоусый воин в богатой одежде и золоченом шлеме. Много побед одержал молодой сотник грузинского войска. Он первый несся на коне в атаку, и никто не мог остановить его. Богатые одежды, лихих арабских скакунов, дворец подарил герою-кубанцу грузинский полководец. Но никогда не улыбался Иван Чегода, всегда холодны и страшны были его ледяные глаза. И слуги не раз видели, как богатырь, уединившись в дальней комнате своего дворца, открывал золотой ларец, доставал оттуда пучок сухой, невиданной в этих краях травы, шептал тихие, ласковые слова о кубанской земле и плакал над сухим кустиком:
      – Почему он не пахнет? Куда девался его степной медвяный запах?
И не могли понять люди: зачем было нужно нюхать сухую траву, когда кругом столько ярких, пахучих цветов! Опять луна и солнце отсчитывали сутки и месяцы. Однажды в тихий весенний вечер Иван Чегода, запершись в дальней комнате своего дворца, снова открыл золотой ларец. Оттуда пахнуло крепким, густым, горячим запахом весенней кубанской степи. И тут впервые заметили слуги радостную улыбку на лице грозного Ивана Чегоды. Они широко раскрыли глаза от удивления, когда любимец старого князя сорвал с себя драгоценные одежды, надел синие выцветшие шаровары, рубашку, расшитую скромным узором, и заломленную назад старую шапку. Потом он снял со стены шашку в черных потертых кожаных ножнах, взял длинное ружье, палочку свинца и рог, полный пороха. Веселый, улыбающийся, он сам пошел в конюшни и, пройдя мимо дорогих арабских скакунов, заседлал кубанского косматого коня. А когда Иван Чегода выехал за ворота дворца, слуги услышали, что он поет громкую песню, широкую и бурную, как горная река. Вот и опушка дубравы. Вековые дубы шепчут молодыми листьями что-то ласковое и приветное. Яркая, зеленая, усыпанная цветами, дымится под солнцем весенняя степь. Жадно всматривается в нее казак, нагибается с коня. Но нигде не видно низкой пахучей травки-чабреца. Только старый сухой кустик шелестит под рубахой у сердца и дарит пьянящий аромат. У степной балки навстречу казаку выехало трое людей в оборванных свитках и облысевших папахах.
      – Куда едешь, хлопец?! Там турки! – угрюмо сказали они.
      – Еду на Кубань, на родную землю. Зовет она нас, чтобы освободили мы ее от врага, – ответил Иван. Все новые и новые люди выходят из плавней, из степных балок, из развалин сгоревших хуторов.
      – Куда путь держите? – спрашивают они.
      – Отбивать родную землю идем!
      Вечер махнул синим крылом, когда почуяли казацкие кони сладкую кубанскую воду. Впереди на берегу забелели шатры турецкого войска.
      – Не отдохнуть ли перед боем, Иван? – спросил один из казаков. – Кони шли целый день и устали!
      – Нет! Кони чуют кубанскую воду и рвутся вперед!
      – Не отдохнуть ли нам, Иван? – спросил другой. – Притомились казаки, ведь целый день под солнцем ехали!
      – Нет! Прохладный ветер кубанский освежит нас!
      – Не остановиться ли нам, Иван? Темнеет уже! – сказал третий.
      – Нет! Скоро месяц взойдет, и Кубань, как зеркало, его лучи на берег отразит!
Загудели трубы в турецком лагере. Выбежали янычары, замелькали факелы. Грозой налетела казачья лава. – Чегода-паша! – закричали турки, увидев переднего всадника, и сабли начали падать у них из рук.
      – Вперед! С нами аллах! – вскричал турецкий паша и с отборными воинами ринулся на казаков.
      Казалось, еще один момент – и прорвет паша смертоносное кольцо казачьих сабель. Но вдруг вырос на его пути хмурый всадник с обнаженной шашкой.
      – Вперед, казаки! С нами Родина! – громким голосом крикнул всадник, и турок узнал в нем Ивана Чегоду.
      – Вот тебе, гяур! – взвизгнул паша и опустил кривую саблю. Но Чегода ловко отвел удар, размахнулся и срубил турецкому паше голову. Завыли турки от отчаяния, повернули назад и стали бросаться в Кубань…
      В ту ночь тысячи их навсегда полегли на кубанской земле, а остальные потонули в бурных водах реки. После боя усталые казаки сладко уснули на зеленой траве, у родной Кубани. А утром, когда горячее солнце начало пить росу и умылось в холодной реке, они проснулись от медвяного запаха. Тысячи кустиков невысокой травки с красноватыми мелкими цветочками расцвели вокруг них. С тех пор, отправляясь в поход, всегда берут с собой казаки сухие пахучие веточки родного чабреца.

Об этом должен помнить каждый,
Казак в селе Иван Бесстрашный,
Уже давно жил на Дону,
О нём свой сказ вам поведу.

Ему случилось, видно к спеху, 
мимо татар, заставы ехать.
В то время мирно с ними жили,
Хотя татары и хитрили…

Никто не ведал в этот раз,
Что приключится с ним сейчас.
Едва татары увидали,
Зазвали в гости, враз, позвали.

Руками машут: «К нам, давай!», -
И верх бросают малахай.

Подъехал, слез Иван с коня,
К ним подошёл при свете дня.
Забыв, что старые враги,
Опасны, боже, сбереги.

Они в шатёр его зовут,
И, улыбаясь руки жмут.
Вошёл, волненье улеглось,
Подушка, сел почётный гость.

И полилось рекой вино,
Куда сознание ушло?!
Кумыс вначале был густой,
Ковш с зельем пил он не простой.
 
Силён татарский наговор,
Казацкий затуманен взор.
Иван, так много с ними пил,
Что всех товарищей забыл.

Забыл друзей, отца и мать,
Где раньше жил, ну, что сказать?
Он незаметно захрапел,
Спать повалился – захмелел…

Поднявшись утром, сразу сел,
В шатре всё разом оглядел.
И «осознал», что он - татарин,
Силён, пригож, авторитарен.

Сомнений нет, стал дальше жить,
Так хану стал Иван служить…

Служил упорно, как двужильный,
Мурзой стал скоро самым сильным.

Не удержать вестей таких,
О том прознали казаки.
Решили, вызнать боль основ -
Послать к Бесстрашному гонцов.

Приехали, вошли в шатёр,
Иван к ним руки распростёр,
Не как родной смотрел в накал,
Друзей, он точно не узнал.

«Тебе, не стыдно ли Иван,
Друзей забыть, ведь ты не пьян,
В здоровье твёрдом и в уме,
И не в бою, не на коне,
И ясен взор, и сам не спишь!
Татарам служишь, их и чтишь?!» 

А он глаголет им в ответ:
«Вины на мне, поверьте, нет!
Друзья-товарищи со мной», -
И на татар махнул рукой.

Казаки поняли  - беда,
Ни с чем уехали тогда…

Решили вновь, второй был раз,
Иван, костёр горит в показ.

Посланцы снова говорят,
Их речь жжёт сердце, душу в лад.

«Тебе, не стыдно ли Иван,
Друзей забыть, ведь ты не пьян,
В здоровье твёрдом и в уме,
И не в бою, не на коне.
Домой зовут и шлют поклон,
Отец и мать, и батька-Дон!
Почто Иван ты здесь сидишь?
Татарам служишь, их и чтишь?!» 

А он глаголет им в ответ:
«Вины на мне, поверьте, нет!
Друзья-товарищи со мной», -
И на татар махнул рукой,
«Они же мне - отец и мать,
Вот, что хотел я вам сказать!
Ступайте! Мир вам и покой!»

Гонцы ни с чем пошли домой.

На круге был казацкий сход,
Собрался в думе весь народ.
И в третий раз он шлёт гонцов,
Чтоб разорвать ту боль основ.

А перед выходом, как знак,
Совет им старый дал казак…
Сорвал ЧАБРЕЦ, что дух степной,
Трава пахучая весной.

Сам подошёл на круг к гонцам:
«Поклон отдайте ЧАБРЕЦАМ!
С собой возьмите вы траву,
И, безусловно, наяву
Ивана больше не вините,
И ничего не говорите.
Её поставьте во главу, 
На стол кладите ту траву!»

Так всё и сделали гонцы,
С собою взяли ЧАБРЕЦЫ.
И вот в пути они к Ивану,
Хотя к татарам и не звАны.

Шатёр, Иван, гонец вошёл,
Кладёт сухой пучок на стол.
Разлился запах во смешенье,
Иван негаданно в сомненье:
«Сей запах пробудил конфликт,
Он в душу так мою проник!
Откуда так известен мне,
Ответить гонец наедине».    

На что гонец ему в ответ:
«ЧАБРЕЦ, родимый, слаще нет!
Домой зовут и шлют поклон,
Отец и мать, да батька-Дон!
Подарок то тебе, наш друг,
А дома ждёт казацкий круг!»

Слова и запах - естество,
Слетели чары, колдовство.

Он шашку вострую схватил,
Всю стражу хана перебил.
И в час счастливый взяв разгон
С гонцами поскакал на Дон.

ЧАБРЕЦ помог сдержать удар,
С тех пор с друзьями бил татар,
При этом правду говорил,
И верность Дону сохранил.

«Не верьте никогда врагам,
Добра не ждите, други, к вам!
Вина не пейте, те хитры,
Опоят вас, всё до поры!
Не ешьте их хлебА и соль,
Вас ждёт расплата, также боль!
Всегда должны вы помнить, знать,
Родимый Дон, отца и мать!
Любите Родину, как есть,
Тем сбережёте вашу честь!»

Красив весною наш ЧАБРЕЦ,
Как светло-розовый малец,
Покроет степь сплошным ковром,
Заворожив ваш взгляд при том,
В нём так душевно, так светло -
Так пахнет доброта, тепло.