Черешня

Прямо посередине лекции Хирьянова (по пайтону, физтех) попросилось событие: записать. Записать это.

А предварилось «это» походом в сад – посмотреть, не подоспела ли за ночь черешня. (Нет, не подоспела.) Мелькнула мысль о том, что в день рождения дочери (то ли год, то ли два) муж привез килограмм черешни… Мы все были в Хохле. Это был выходной. И с тех пор 26 июня у меня прочно ассоциируется с черешней.

Нет, три года ей быть не могло – это был вторник, и мы работали… А в четыре… А в четыре – было другое событие: родился сын. Тоже 26 июня.

И тогда муж привез два торта. Потому что 25 июня был день рождения его племянницы, а 26 – дочери. А я, беременная сыном, тоже жила в Хохле. 25 июня мы умяли торт. Первый. Еще приехал друг семьи, Боря. Еще сходили на поле за горохом, и я весь вечер лущила и ела, лущила и ела – пока не образовалось ведро шкурок – сидя на «кошиной веранде», и общаясь с детьми, мужем, Борей…

«Кошиная веранда»? Название как-то связано с детьми, с кошкой с котятами, как-то появилось, как-то прижилось.

Такой умиротворяющий, вальяжный вечер… Неторопливые беседы… Ведро гороха… Завтра опять тортик.

Тортика не вышло: утром я проснулась со схватками. И уехала в роддом. С гороха вышла знатная клизма! Это незабываемо – вот, тут увековечила.

Роды как роды. Опять резали и шили промежность. Ну, я это проходила. Отделение маленькое, все близко: я еще на столе, родивши, а на посту муж звонит. Я прямо из родовой ору: скажите, чтобы молока принес! Вот так деловито.

Тортик так и не покушала.

Были еще третьи роды, трагические. Бывает – это жизнь.