Портрет, папа

В общем то ностальгия по тому что неизбежно сотрётся и уйдёт в небытие...

Незнакомый мужчина, который приходит по воскресеньям. Его зовут Папа.

Мужчина в широких брюках. В руках коробочка, перевязанная бумажной верёвочкой.

В коробочке тортик. Сверху крема орехи. Мама просит денег, а у папы в карманах одни прорехи.

Папа приходит по воскресеньям. Так я знаю дни недели: завтра будет понедельник, и мама уйдёт на работу. И я из человека превращусь в бабушкину заботу.

Мне отрезают большой кусок, больше чем обычно, когда у нас гости. Я давлюсь и мне дают лимонада. Всё, больше не надо.

Я ем торт. Я ем торт руками, глазами, и ртом. Я не забочусь о том, чтобы оставить «на потом».

В руках больше, чем во рту. Во рту сладко. В руках липко. Торт во рту не помещается. Все смотрят как я его поглощаю.

Коробка с тортом и папой в широких брюках в просторном пиджаке не помещается в поле моего зрения. Так устроена сетчатка моего глаза. Вижу фрагментами. Не всё сразу.

Я вижу или папу или торт. Или часть торта и часть неимоверно широких брюк с носиками ботинок, выглядывающих из-под обшлагов как мыши. Тише, тише.

При детях нельзя ругаться. Поэтому все молчат. Я знаю, что взрослым хочется поругаться также как мне торта хотелось до того, как я объелась.

Я думаю, что если бы папины брюки были поуже, то из обрезков можно скроить мне платье, а маме юбку. И ему в узких брюках было бы совсем не хуже.

Я расстроена ограниченным спектром красок. Брюки серые, тортик желтоватый. Папино лицо как ёлочная игрушка из клееной ваты.

Воскресение тусклое. А могли бы поехать в луна-парк. А то сидим дома просто так.

Папа говорит мне: маленькая, а я знаю, что в кармане брюк у него «маленькая». Мама говорит: алименты. Папа говорит: ты не понимаешь есть в жизни моменты.

Осталось ещё много торта. Иди на кухню говорит папа. Там есть дети. Угости их. Скажи им что у тебя есть папа и ты не одна на свете.

****

Я иду на кухню. Несу на тарелке гору жёлто серого месива. Должно быть это весело.

На кухне перед тарелками сидят соседские дети. Они наказаны супом. В кухне пахнет жареным луком.

А меня наказали сладкими розами, растущими на кочках бисквита. У тебя счастливое детство Рита.

Дети сидят перед тарелками супа наказанные. Их силуэты в кухонном чаду размазанные.

Тарелочки с супом как осенние лужицы. Там плавают витамины: картошка, порей и амины.

Лужицы леденеют кружочками жира и в тарелке ещё очень сыро, и дети леденеют от ужаса.  Кто их понять удосужиться? 

 Что их не пустят гулять покуда на дне тарелочки не забрезжит надежда в виде цветка или белочки.

****

 Дверь в прихожей хлоп. Это папа ушёл в галоп до следующего воскресенья.

Через шесть дней и семь ночей он воскреснет с коробочкой как обычно и всем это уже привычно,

Что он возникнет в широких брюках, в громоздком пиджаке, в карманы которого поместятся две маленькие или одна столичная, но это уже личное.

Он в чёрном беретике как у испанца, а вид у него всё равно как у последнего засранца.

Я мечтаю о том, чтобы он не пришёл. Чтобы он, к примеру сломал ногу, когда переходил не асфальтированную дорогу.

Чтобы он попал в больничку, а мы бы сели на электричку

И его бы там навестили. И принесли бы ему коробочку с тортом, и досыта накормили.

А потом бы пошли в зоопарк, чтобы день не прошёл просто так.