Потому, что я люблю тебя

Перебирая свой нехитрый холостяцкий скарб, при сборах в очередную командировку на «точку», Олег Баринов привычно, на «автомате», компоновал свой «трюк». «Трюком» какой-то армейский шутник-спецназовец первым назвал свой тактический рюкзак, полагающийся по форме при боевом снаряжении. Так с той поры эта нехитрая аббревиатура и прижилась…
Олег понимал, что, судя по всему, эта командировка станет для него крайней, ибо по «армейскому телеграфу» или по-граждански – через «сарафанное радио» в штаб ДШД уже сообщили, что приказ о его увольнении подписан. И со дня на день «бумага» прибудет по адресу, где он имел честь возглавлять информационно-аналитический центр дивизии, не являясь кадровым военным «при звёздочках».
При этом не случайно подумалось именно о крайней командировке. Ибо слово «последняя» во всех его падежах и склонениях спецназовцы, как и прочие «силовики и примкнувшие к ним журналисты-военкоровцы», в своей среде не жалуют лютой ненавистью! Олег был убеждён в том, что последним у всех нас бывает только действительно последний день земной жизни…
Строго следуя давно усвоенному и проверенному на практике принципу не брать в «трюк» ничего лишнего, Олег отложил в сторону даже видавший лучшие времена ежедневник со стихами, которые писал больше для души, чем для их выхода в свет. Правда, с десяток его текстов уже стали песнями, что пришлись братанам-спецназовцам по душе. Но это всё же было, скорее, стечением обстоятельств, чем стремлением оставить свой след в жанре бардовской песни. Как говаривали Олегу его отцы-командиры, к которым он и был прикомандирован: «Главное, ты пиши хорошо, а остальное – приложится».
Сама жизнь не давала поводов поставить эту сентенцию под сомнение. Сколько у него было командировок-выходов в «горячие точки», не счесть. Немало хороших ребят, не менее опытные, чем он, не пережив своих дедов и родителей, возвратились домой «двухсотыми», а он, словно заговорённый, не имел даже царапины, хотя, идя в самое пекло боя,  и пулям не кланялся, и по укрытиям не хоронился, а по долгу службы просто фиксировал на диктофон и камеру всё то, что видел и слышал в дни таких командировок. При максимальном обеспечении безопасности и выживания подчинённых, для него, военкора, выполнение означенного творческого задания, всегда было превыше всего.
Июньский ветерок шаловливо взъерошил странички блокнота. Из него выпали три листка, исписанные ровным женским почерком. Судя по всему, эти строки родились на свет ещё до компьютерно-сотовой эры. А значит, с момента их написания прошло не менее трёх десятков лет. 
...Всё уже было собрано, до прибытия служебного УАЗика оставалось ещё с четверть часа, а значит, эти минуты можно было посвятить чтению послания из прошлого, теперь уже такого неблизкого…
«Олег! Милый Князь мой!» – прочёл он первую строку… А далее можно было бы уже и не читать, ибо, как пишут прозаики, Олегу строки этого письма близко к тексту помнились все до деталей… Но всё же выпускать письмо из рук он уже не хотел. Не мог...
И хозяин холостяцкой однушки углубился в чтение…
«…Ты порою спрашиваешь меня о том, за что я тебя полюбила?..
На этот простой вопрос мне ответить легко и, вместе с тем, сложно. Ибо, нередко случается так: что просто и понятно двоим, для других сие бывает непостижимо и неважно. Но всё же я отвечу на этот вопрос, важный хотя бы для нас обоих.
Помню ощущение гордости за тебя – это самое первое. И, наверное, самое важное для женщины (а ты это, нет, не слово даже, но понятие – Женщина всегда пишешь с заглавной буквы!) – иметь много законных поводов по-настоящему гордиться поступками своего Мужчины! Благо поводов для этого мне и другим ты давал и продолжаешь давать во множестве.
Помню, как понравилось то, что ты успокоил меня, в том, что я не помешала тебе своим самым первым звонком, ибо, как я поняла тогда своим сердцем, женские флюиды рядом с тобою отсутствовали!.. Словосочетание «любящим сердцем» и осознание этого состояния души моей пришло ко мне чуть позже, когда я полюбила тебя глубоко, по-настоящему.
Помню, как постепенно в голосе твоём появились тёплые оттенки… Как ты не отругал меня за одиннадцать звонков к тебе в течение десяти минут. И лишь обмолвился при этом, что, находясь на службе, за такую вольность мою получил неслабый «втык» от начальства… Я это учла и больше подобных вольностей себе не позволяла, терпеливо дожидаясь того, когда ты, наконец, позвонишь-таки первым. Не буду говорить, насколько невыносимо тяжело было ждать, как медленно тянулись даже минуты ожидания того мига, когда в ожившем смартфоне я слышала такое родное твоё: «Баринов у телефона!» Жаль, что пока нас разделяют расстояния…
Я никогда не забуду, как ты отреагировал на моё признание в любви к тебе: не отругал за поспешность такого порыва души моей… Как признался мне (пусть и не сразу!), почему не имеешь материальных средств не то, что лишних, а и просто необходимых для безбедной жизни, хорошо при этом зарабатывая… О созданном тобою благотворительном фонде в помощь раненым коллегам я узнала позже. И вовсе не от тебя…
Мне пришлось по душе, как быстро ты приучил меня к мысли, что нет отдельных проблем для тебя и для меня. Что, пока нам суждено быть вместе, всё у нас будет общим, «нашим» – проблемы и радости, победы (коих хотелось бы иметь поболее!), и неудачи (ну, куда же без них?). Хотя их-то, как раз, хотелось бы избежать в принципе…
Моё сердце покорило твоё доверие ко мне, и важно, что со временем оно постепенно лишь укреплялось… Твои убеждения, высказываемые всегда в определённой лаконичной и точной форме, постепенно становились важны и мне. При этом ты слушал меня не перебивая, постепенно приучая к этому и меня…
Я оценила то, что ты не говорил гадостей про предавшую тебя твою «бывшую», не жаловался ни на судьбу, ни на людей… И даже то, что продолжал писать слово Женщина с большой буквы, хоть это поначалу и раздражало меня… Но твоя позиция осталась неизменной, и, как показала жизнь, правильной.
Ты умело делаешь вид, что словно не обращаешь внимания на моё категоричное: «нет и нет» при реакции на те или иные твои слова, стихи, умозаключения, а продолжаешь писать и говорить как ни в чём не бывало… И чаще оказываешься прав именно ты. Со временем этот подход стал понятен и мне. 
Как-то ты обмолвился, что тебе нравится мой голос. Остаётся высоко оценить то, как выслушивая поначалу… столько моей художественной самодеятельности по телефону, ты не бросил в сердцах трубку ни разу! Я бы так, наверное, не смогла. Может быть, в силу твоей мудрости и долготерпения, я всегда чувствовала тебя старше меня… И я готова последовать за тобою всюду, правда, не теряя головы. (Ну, не буду же я упоминать о парочке курьёзов, которые имели место быть?!).
Ты не забываешь говорить мне «спасибо» за тот или иной совет или пожелание, за каждую малость. Это только укрепляло мою уверенность в том, что я близка и необходима тебе по жизни. Помню своё состояние тихой радости от мысли, что в оценке творчества Игоря Талькова и Николая Рубцова, Марины Цветаевой и Тани Селиванчик, как и по многим другим вопросам творческого плана, мы оказались людьми, близкими по духу…
Мне греет душу то, что ты искренне, а не из вежливости хвалил мои стихи и фотографии за их естественность. Ну, а как могло быть иначе, когда ежеминутно думаешь о любимом человеке? Живёшь этим чувством? Тогда-то я и написала «Полуночную песенку Князю». Думаю, ты помнишь эти строки…
Я люблю тебя, Радость моя!
На границе затихшего дня
Приумолкли и люди, и птицы…
Только ты растревожил меня:
Представляю в снегах на границе
И по звёздам рисую маня!..
Всё тоскуется, мальчик мой Князь…
Как бы птицею в небо взвилась,
Одолела бы тысячи вёрст,
(дальше ли – до ближайшей из звёзд?)
Чтоб коснуться легонько тебя,
Шелковистость волос теребя…
Без смущённой улыбки твоей
Не хватает мне в мире огней…
И моё притяжение длится,
Ощущение прежнее тмится,
То, что дорого сердцу теперь,
Кроткий, ласковый,  сильный мой Зверь…
Пусть тебе моя нежность приснится!..
Ты не обижался на то, что поначалу я мало читала твоих стихов… Тем более, со временем я исправилась и, перечитав твоё, всё же, думаю, «неполное собрание сочинений», прониклась любовью и к сюжетам твоих невыдуманных историй, и к поэтическому слогу твоему. И твоё творчество стало мне дорого, как и ты сам – автор строк, написанных так душевно…
Меня как женщину, маму, бабушку до слёз тронуло то, как с неподдельной душевной теплотой ты всегда называл свою мамочку ласковым словом «мамуля»… Она, наверное, слышит твой тёплый голос и добрые слова, даже не будучи теперь с нами…
Как можно не любить, не уважать тебя, человека, ответственного за жизни других людей, при том, что ты никогда и нигде не говорил пренебрежительно о своих коллегах и подчинённых? Я понимаю, за что тебя любят те, кто живёт и служит под твоим началом. Ты видишь в каждом – Человека, уважаешь людей не за звания-награды, но за то, что при всех своих трудностях, ты живёшь и служишь вместе с ними. Потому они и готовы последовать за тобою по первому зову твоему, что видят пример перед глазами.
Как и другие, кому выпало быть рядом с тобою, я уважаю тебя за то, что несмотря ни на какие «болячки», изрядно досаждающие тебе не от случая к случаю, но, постоянно, ты никогда не ноешь, не жалуешься на своё нездоровье…
Я ценю тебя и за то, что при всех неизбежных командировках ты не забываешь предупреждать меня о перерывах в общении, находя малейший повод, даже на расстоянии, ободрить, приласкать меня добрым словом, как можешь только ты… Быть может, именно по сумме этих качеств в моём сердце и сознании ты стал Рыцарем, нет – Князем Олегом для меня!..
Я люблю тебя за искреннюю благодарность и смущение в твоих глазах, за прикрытую и неприкрытую радость, за заботу обо мне, в плане даже бытовых мелочей, будь то вопрос о здоровье или наказ потеплее одеться…
Благодарю за понимание того, насколько важно было мне прикасаться к твоей куртке в такси при первой встрече, за сдержанность твою в присутствии других, пусть даже и друзей… До слёз трогает твоё мужество в лучшем понимании этого слова, твоя готовность к отклику на мои тихие желания…
Я, кажется, выдохлась?.. Ведь это непросто – высказать то, чем живёшь и дорожишь, о чём думаешь всегда и повсюду… Зная, чувствуя всеми клеточками то, что тебя любят, что тобою живут и ценят как личность… Как любящую и любимую Женщину.
…Говорить о Любви и Любимом можно бесконечно!.. И разве это не есть Счастье?!..»
За окном просигналил подъехавший УАЗик. Из его мощных динамиков донеслись аккорды с детства знакомого ледзеппелинского блюза «Потому что я люблю тебя».
Это к удаче! – улыбнулся Олег, услышав такой знакомый голос Роберта Планта. Пора выходить…
Он бережно свернул листки по линиям сгиба, бережно спрятав их в левый нагрудник, поближе к сердцу.
Конечно, с собою не стоит брать ничего лишнего.
Но для необходимого, самого дорогого в жизни место найдётся всегда!..