Распятая... Миниатюра...

   Усталая от любви, уходя от меня сегодня, ты сказала горько и обречённо, что хотела

бы жить без этих встреч, без меня..., но не можешь... Что это выше твоих сил...

Я тоже, любимая моя Малышка, не представляю жизни без тебя, без наших встреч,

без нашей Любви!

  У тебя маленький сын и давно нелюбимый муж! Сын - это твой отдельный, огромный

Мир! Мир с твоими карими глазами и с твоей душой, и с твоими чертами лица! Ты

иногда показываешь мне фотографии Игорька. Мы встречаемся два года, а ему уже

семь лет. И он обожает отца, тянется к нему, как очень любящий сын!

А иначе, может быть... Нет, ты не уйдешь ко мне... Ты права, нельзя так

поступать с Игорем, это преступление!

   Два года... Любовь с первого взгляда, с первых двух взглядов: твоего и моего!

С тех пор я думаю только о тебе... И я знаю, чувствую, как тебе, Малышка, тяжело!

Урывками встречаться с любимым, родным и... И идти, ложиться в постель с

нелюбимым, неродным, играть с ним в любовь, словно талантливая актриса, изображать

телесное счастье, стонущий оргазм, любящую женщину. Ты, конечно, не рассказывала

мне об этом, но, уверен, это так. Сколько раз, обладая твоим телом, я представлял,

как эти движения через несколько часов будет делать он. Целуя твою кожу, твои губы

я представлял, как через несколько часов он будет целовать всю тебя, а ты будешь

закрывать глаза и, улыбаясь, видеть иное, иного... Нет, так невозможно, так нельзя

представлять... Но мои муки менее глубоки и болезненны, чем твои!

Мир сына заставляет жить тебя даже не двойной, а тройной жизнью! Ведь ты должна

постоянно изображать Игорю, что любишь его отца, очень любишь его отца!

   Внешне, любимая, ты не изменилась за наши два года. Ты прекрасно выглядишь!

Но я стал замечать в тебе какую-то внутреннюю, душевную надломленность,

небольшую раздражительность, непонятную задумчивость, которую ты и сама, по моей

просьбе, не способна объяснить. Ты стала больше пить своего любимого Каберне и

меньше пьянеть от его кровавой жизнерадостности. Моральная усталость... Это она...

Наверное, она - отсроченный приговор нашей Любви?

   Любовь для нас двоих стала наркотиком, мы сильно зависим от неё, от встреч, от

одновременных оргазмов, от судорожных сжатий мышц, сердец, душ, от закипаний

и охлаждений наших кровей! Но твоя Любовь, Малышка, сильнее, очень сильнее!

Я часто задаю себе вопрос:"Сам смог бы, как ты, разрываться между семьёй и

любовью?" И не отвечаю ни "да", ни "нет"... Не знаю...

   Мы встречаемся не только ради наших, избалованных друг другом, тел! Часто просто

разговариваем. Ты рассказываешь о сыне, о работе, о том, как скучаешь за мной, о

том, каким видишь меня. Я рассказываю только о тебе и о своей любви к тебе! И

ещё о том, какою вижу твою, нашу Любовь! Мы часто слушаем классическую музыку,

слегка спорим о ней. Ты бредишь Бетховеном, Бахом, Моцартом, а я "плачу" от

коротких страстей Шопена, Грига, Вивальди... Мы очень разные: и как мужчина с

женщиной, и как два сложных человека со своими душами и взглядами...

Но всегда наши встречи заканчиваются музыкой и словами наших тел, наших плотей!

Когда я начинаю тебя раздевать, руки становятся лёгкими и дрожащими от волнения.

Потом ты снимаешь с меня одежду, всегда целуя постепенно обнажающуюся мою

кожу. Так же делаю я, но... Как мне далеко до твоих нежных прикосновений!

Как мне далеко до сладкого, тёплого дыхания твоих поцелуев!

   Сегодня ты, Малышка, впервые сказала, что хочешь расстаться, но не можешь!

Ну, тогда ради тебя, ради твоего сына я заставлю нас уйти друг от друга...

Я - мужчина и должен быть сильнее тебя...

Ты устала... Уже устала...